Сегодня Церковь вспоминает пророка Даниила и трех еврейских отроков, Ананию, Азарию и Мисаила, которые за отказ поклониться языческому идолу в Вавилоне были ввержены халдеями по приказу царя Навуходоносора в горящую печь, но Божественным заступничеством остались невредимы.
До конца XVIII века в России практиковался особый богослужебный обряд, относящийся к категории паралитургических, - т.н. Пещное действо.
Вообще, паралитургических обрядов в ту эпоху было немало. К ним относятся и шествие на осляти на праздник Входа Господня в Иерусалим, и чин и действо Страшного Суда в соответствующее воскресенье перед Великим постом, и чин умовения ног в Великий четверг – единственный сохранившийся до наших дней.
Пещное действо совершалось в крупнейших соборах в неделю накануне Рождества Христова – т.е. в неделю Св. Праотец (если Рождество приходилось на понедельник или вторник) или в неделю Св. Отец (если Рождество приходилось на остальные дни недели).
Обряд известен с поздневизантийской эпохи. О совершении пещного действа в Константинопольском храме Св. Софии упоминали в кон. XIV в. инок Игнатий Смольнянин, а в 1-й четв. XV в. – свт. Симеон Солунский (последний отмечал различие между чрезмерным натурализмом католических мистерий и образностью православного чина пещного действа).
В Русской Церкви в XVI-XVII веках чин совершался в ряде кафедральных соборов – в частности в Московском Успенском, в Новгородском Софийском, в Вологодском Софийском соборах.
Главным содержанием чина было исполнение по ролям библейских песней вавилонских отроков в составе утрени. В центре храма ставилась “пещь” (роль которой играл амвон в форме башни), и “халдеи” (особым образом одетые певцы в ролях слуг Навуходоносора) вводили туда “отроков” - трех лучших певцов, изображавших Ананию, Азарию и Мисаила. “Халдеи” окружали “пещь” и начинали имитировать в ней огонь при помощи пиротехнических приспособлений (жестяных трубок, наполненных легковоспламеняющимся порошком из травы плаун, расход которого доходил до половины пуда и более), “раздувая” его декоративными пальмовыми листьями (вырезались из дерева, красились и золотились). В нужный момент из-под потолка храма в “пещь” спускали на веревке фигуру ангела (которую изготавливали из двух склеенных кож, на обеих сторонах писался ангельский лик).
Взаимодействие “отроков” с “халдеями” сопровождалось театрализованным диалогом, который произносился на разговорном языке:
- Халдеи: “Дети царевы! Видите ли сию пещь, изготовленную вам на мучение?”
- Отроки: “Видим, но не ужасаемся ея, ибо есть Бог наш на небеси. Ему же мы служим: Той силен изъяти нас и сия пещь будет не нам на мучение, но вам на обличение”.
И так далее. По окончании пения библейского текста “халдеи” выводили “отроков” из пещи. Допевался канон, а дальше - совершалась утреня порядку, с той разницей, что чтение Евангелия шло после канона.
По обычаю, по окончании утрени, “артисты” приходили к архиерею Христа славить. В тот же день у владыки был праздничная трапеза для соборян и чиносовершателей.
После XVII в. чин пещного действа исчез из практики, однако начиная с конца XIX в. он оказался в центре внимания многих исследователей древнерусской культуры. Благодаря этому интересу значительным культурным событием стало исполнение в 1909 г. Московским Синодальным хором произведения по мотивам действа, созданного А.Д. Кастальским. Чин пещного действа изображен во второй части киноэпопеи С. М. Эйзенштейна «Иван Грозный».