Меж страха и надежды

Русский реквием – так по праву называют лирико-философскую кантату «Иоанн Дамаскин» композитора Сергея Танеева.

Памяти учителя

Эта кантата была задумана Сергеем Ивановичем в связи с безвременной кончиной в 1881 году его друга и учителя Николая Рубинштейна – знаменитого русского пианиста, дирижера и педагога, основателя и первого директора Московской консерватории. Чайковский посвятил ему фортепианное трио «Памяти великого художника», а Танеев – кантату для смешанного хора и симфонического оркестра.

Премьера этого произведения – состоялась в Москве 11 марта 1884 года на экстренном собрании Русского Музыкального Общества, посвященном памяти Н.Г. Рубинштейна, а еще через три года сочинение было представлено слушателям Санкт-Петербурга.

 Иоанн Дамаскин

«Вы написали превосходную кантату», – оценил труд композитора Петр Ильич, а Цезарь Кюи писал: «Наше искусство обогатилось произведением, оригинальным по колориту и выдающимся по достоинствам». Не обошлось и без критических отзывов: многим не понравилось нарушение автором традиций православного церковного музицирования, которое не подразумевает инструментального сопровождения духовных песнопений. Но, несмотря ни на что, успех кантаты был очевиден.

На стихи Алексея Толстого

В основу кантаты легла небольшая часть из одноименной поэмы А.К. Толстого, описывающей житие святого из Дамаска (VIII век) – монаха, богослова, автора церковных песнопений. В борьбе с ересью Иоанн Дамаскин многое претерпел от иконоборцев, но дожил до глубокой старости и прославился как поэт-гимнолог, чьи каноны до сих пор звучат в православном богослужении. В стихотворном тексте Алексея Толстого, воспевавшего непреходящие ценности – жизнь и смерть, любовь и дружбу, Танеева привлекла идея бесконечности этического начала. Отрывок из поэмы, который использовал композитор, точно отражает замысел создания кантаты: это погребальное песнопение, произносимое как бы от имени героя, ушедшего в мир иной.

«Вы написали превосходную кантату», – оценил труд Танеева Чайковский.

Иду в неведомый мне путь,

Иду меж страха и надежды,

Мой взор угас, остыла грудь,

Не внемлет слух, сомкнуты вежды.

Лежу безгласен, недвижим,

Не слышу братского рыданья,

И от кадила синий дым

Не мне струит благоуханье.

Но вечным сном пока я сплю,

Моя любовь не умирает.

И ею, братья, вас молю,

Да каждый к Господу взывает:

Господь! В тот день, когда труба

Вострубит мира преставленье,

Прими усопшего раба

В Твои небесные селенья.

«Со святыми упокой»

Кантату «Иоанн Дамаскин» отличают мастерство и строгость музыкального письма. В качестве основного художественного образа Танеев использовал старинный знаменный распев «Со святыми упокой». Именно он звучит в оркестровом вступлении к кантате. Исполняемый попеременно разными музыкальными инструментами, старинный распев обогащается выразительными подголосками-стонами и постепенно стихает.

В тишине, на фоне негромких переливов струнной группы, неожиданно вступает хор с главной темой: «Иду в неведомый мне путь». Так начинается первая часть кантаты – размышление о «жизни после жизни», где переплетены скорбь об уходе из этого мира, страх перед неизвестностью, надежда на прощение. В середине части «Лежу безгласен, недвижим...» композитор имитирует православный хорал. Вторую часть кантаты «Но вечным сном пока я сплю, моя любовь не умирает» исполняет хор a capella. Человеческий голос, многократно усиленный артистами хора, создает впечатление стремления ввысь и растворения в небесном просторе. Но этот безмятежный хорал – лишь недолгое затишье перед бурей: грозные аккорды оркестра на словах «…Да каждый к Господу взывает» сменяются троекратным хоровым возгласом «Господь!».

В третьей части монументальная фуга «В тот день, когда труба вострубит мира преставленье» рисует картину Апокалипсиса, возвращая слушателей к образам печали, скорби и смерти. И лишь в заключительных тактах кантаты оркестр стихает, а хор все тише и медленнее взывает: «Прими усопшего раба в Твои небесные селенья».

Согласно Преданию, со святым Иоанном Дамаскиным связано возникновение
одного из образов Богородицы – чудотворной иконы «Троеручица». …Византийский император Лев III Исавр, приказавший уничтожить в храмах
все иконы и мозаичные панно, возненавидел Иоанна, выступавшего в защиту святых образов. Чтобы оклеветать поэта-богослова в глазах могущественного халифа из династии Омейядов, император-иконоборец составил подложное письмо, в котором Иоанн якобы призывал его к военным действиям против сирийской столицы. В наказание разгневанный халиф повелел отсечь преподобному кисть правой руки. Истекая кровью, святой Иоанн молился перед иконой Богоматери об исцелении десницы, которой было написано столько трудов в защиту православной веры, а проснувшись, обнаружил отрубленную руку на прежнем месте. В память об этом чуде преподобный Иоанн прикрепил к нижней части иконы Божией Матери серебряное изображение кисти правой руки.

Музыкант широкого профиля Сергей Иванович Танеев внес огромный вклад во все области музыкального искусства, в которых работал. Он не только сочинял выдающиеся произведения, но и концертировал, став одним из ведущих русских пианистов второй половины XIX века. Уникальный труд «Подвижной контрапункт строгого письма», посвященный основам полифонической техники, снискал ему славу крупнейшего музыковеда-теоретика.

Окончив Московскую консерваторию с золотой медалью в 1875 году, Сергей Иванович вскоре стал преподавателем, профессором и, наконец, директором своей альма-матер. Композитор Глазунов по праву считал его «мировым учителем», ведь среди его воспитанников были Сергей Рахманинов, Александр Скрябин, Рейнгольд Глиэр и многие другие.

Современники единодушно отмечали его огромную силу воли и работоспособность наряду со скромностью, чуткостью и принципиальностью суждений, за что композитора называли «совестью музыкальной Москвы».

Он был убежденным сторонником русских классических традиций: «Прочно только то, что корнями своими гнездится в народе». Не случайно произведения кантатно-ораториального жанра занимают в творчестве Танеева особое место. «Иоанн Дамаскин» – первое опубликованное произведение Танеева, пробный камень его исканий, а последним сочинением Танеева стала кантата «По прочтении псалма» – вершина творчества и результат многолетней работы.

Инна Гергиева