Чудо дивное – этот поражающий воображение и совершенно «неправильный» с точки зрения православных канонов храм! Действительно, где это видано, чтобы церковь венчала корона вместо купола?
Усадьба «дядек»
А «видано это» в знаменитой усадьбе Дубровицы, что в 17 км к югу от Москвы. Первым хозяином Дубровиц был боярин Б. Морозов – «дядька» царя Алексея Михайловича. Впоследствии от потомков Морозова село перешло к их родственнику – князю Б. Голицыну, тоже «дядьке», но уже юного Петра I.
Прозорливый Борис Алексеевич, занимавший крупную административную должность, вовремя сделал правильный политический ход: оставил сторонников царевны Софьи и примкнул к партии Петра и Нарышкиных. Убежденный западник, Голицын познакомил царя с Ф. Лефортом и открыл для него Немецкую слободу.
Тем не менее недоброжелатели оклеветали князя перед государем. Петр удалил Голицына в Дубровицы и в Москву велел не показываться. Но уже через год Борис Алексеевич был прощен, получил чин боярина, и сам монарх приехал к нему с визитом в усадьбу.
Каков корабль, такова и мачта
Петра восхитила здешняя природа. Две реки Десна и Пахра – сливаются за холмом под острым углом, образуя как бы нос корабля. «Этому бы кораблю да сих мест достойную мачту! – сказал царь своему «дядьке» - Церковь бы такую здесь поставить, чтобы и немцы ахнули, чтобы столь красивой мире бы другой было!»
Вскоре Голицын уже показывал Петру план задуманного храма, и тот был потрясен его грандиозностью: «Хоть ты и богат, а казной и я помогу». 22 июля 1690 года в присутствии государя заложили первый камень в фундамент новой церкви во имя «Честнаго образа Знамения Пресвятыя Богородицы».
Кто был главным архитектором храма – неизвестно. Скорее всего, приезжий из Италии маэстро. Из тех же земель выписали скульпторов и резчиков по камню – всего около сотни человек. А вот материал для постройки избрали местный – белый известняк, коего по берегам Пахры залегало немерено.
На европейский «манир»
Хотя в основании храма лежит традиционный восьмерик, вся пластика: белокаменное узорочье, горельефы и статуи – чисто католическая. Чем выше от земли, тем затейливее становится резьба.
Особенно богато украшена ею башня, похожая на цветистый ковер. Вокруг нее расставлены скульптуры апостолов. А огромные (более 2 метров) фигуры евангелистов и святителей «охраняют» главные и боковые двери здания. И, наконец, деталь, совершенно немыслимая для православного храма, – золоченая ажурная корона. Все вместе это являет собой яркий образец европейского барокко XVII века, впервые принесенный на русскую почву.
А внутреннее убранство! Наряду с привычным иконостасом мы увидим целый ряд скульптурных горельефов, изображающих главных персонажей Ветхого и Нового Заветов, а также цикл «Страсти Господни». Богоматерь с младенцем – точь-в-точь Мадонна с полотен итальянского Возрождения. Мало того, на стенах внутри фигурных картушей можно увидеть цитаты из Библии на латинском языке.
Соторжествование
Весной 1699 года возведение церкви было полностью завершено. Ее стали именовать всехристианским храмом. Но вот православных иерархов ее вид привел в смятение, и патриарх Адриан наотрез отказался проводить чин освящения. Так прошло несколько лет. И лишь Петр I, вернувшись из первой шведской кампании, разрубил этот «гордиев узел». Церковь по его приказу освятил назначенный местоблюстителем патриаршего престола митрополит Стефан Яворский.
Церемония состоялась 11 февраля 1704 года. Государь с царевичем Алексеем и князь Голицын с родственниками находились на парадной террасе деревянных резных хоров. И весь храм был полон гостей. О том памятном событии у русского литератора А. Вельтмана написано так: «По высочайшему соизволению, все как окрестные всякого чина и состояния, так и на 50 верст разстоянием от Дубровиц вокруг находящиеся жители приглашены были для соторжествования… А торжество семь дней длилось».
Повторное освящение
Наследники Бориса Голицына оказались людьми менее деятельными и удачливыми. В конце XVIII столетия один из них, Сергей Алексеевич, вынужден был за долги продать усадьбу своему полковому шефу – светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину Таврическому. Вслед за тем Дубровицы отошли в казну, а вскоре императрица Екатерина II подарила их своему фавориту графу А. Дмитриеву-Мамонову. При Александре Матвеевиче в имении появилась колокольня для Знаменской церкви, а также новый великолепный дворец.
Его единственный сын Матвей, отличившийся во время Отечественной войны 1812 года, наследников после себя не оставил, и в 1864 году усадьба вновь отходит к Голицыным. В этот период церковь Знамения была впервые капитально отреставрирована выдающимся архитектором, знатоком старорусского зодчества Ф. Ф. Рихтером. Тогда же митрополит Московский и Коломенский Филарет вновь освятил храм.
Что имеем – не храним
Сергей Михайлович Голицын, последний хозяин Дубровиц, уехал в эмиграцию еще до октября 1917-го. После революции во дворце несколько лет размещался музей дворянского быта. Но уже в конце 20-х годов всю мебель, картины и прочие экспонаты вывезли в Москву. Дворец же приспособили сначала под детский дом, а затем – под ВНИИ животноводства. Уникальный памятник архитектуры был перестроен, а точнее, изуродован до неузнаваемости. Лишь реставрация 1970 года вернула зданию первоначальный внешний облик, внутри же был воссоздан только Гербовый зал.
Судьба Знаменской церкви оказалась еще более печальной – ее превратили в склад. Так и простояла много лет в полнейшем запустении жемчужина русского барокко. И не то чтобы про храм забыли – в советское время информация о нем включалась во все научные труды по истории русского искусства – просто чиновники от культуры тогда сочли, что склад государству нужнее…
Третье освящение
Наконец, в 1990 году после долгой и мучительной борьбы с местными властями храм был передан верующим и освящен в третий раз. Тогда же начались восстановительные работы, которые продолжаются и по сию пору.
…Уже засияли в прежнем блеске Царские врата иконостаса, поновлен ряд образов, старинное рельефное распятие XVII века и латинские надписи в картушах. Реставраторы делают все возможное, чтобы каждый входящий в храм смог повторить вслед за поэтом и искусствоведом С. Маковским: «Ничего подобного не встретить больше на Руси великой, ничего экстравагантнее… и обаятельнее просто не выдумать!»
Александр Алиев,
фото автора и Полины Наседкиной
