Одна из его любимых поговорок – «Не мы выбираем время, время выбирает нас». Сегодняшнее время расставило все таким образом, что ему выпало быть одним из основных двигателей проекта, который впервые за столетие объединил в большой совместной работе духовенство, светскую власть и простой народ: по паспорту – граждан государства Российского, в душе – детей Отца Небесного.
Сегодняшнее время расставило все таким образом, что ему выпало быть одним из основных двигателей проекта, который впервые за столетие объединил в большой совместной работе духовенство, светскую власть и простой народ.
Он начал работать на стройках Москвы в далеком 1965 году, а в 1988-м возглавил Московский строительный комитет. За эти годы столица выросла в разы. Всего за четверть века было построено почти 90 млн. кв. м жилья (а это больше трети всего сегодняшнего жилого фонда!), сотни школ, детских садов, поликлиник – всего того, что составляет современную городскую инфраструктуру. Можно смело сказать, что при его самом непосредственном участии была построена большая часть той Москвы, которую мы знаем сегодня.
Особое место в череде профессиональных свершений Владимира Ресина занимают проекты возрождения духовного наследия. Он руководил работами по воссозданию комплекса Свято-Данилова монастыря, Храма Христа Спасителя, Казанского собора на Красной площади, воссозданию Марфо-Мариинской обители, реставрации Кронштадтского морского собора и еще десятков памятников церковного зодчества, пострадавших в страшные годы богоборчества.
Можно смело сказать, что при его самом непосредственном участии была построена большая часть той Москвы, которую мы знаем сегодня.
Программа «200 храмов» – логичное продолжение этой работы, но явление по-своему уникальное. Когда родилась идея строительства храмов на московских окраинах, сейчас вряд ли кто-то скажет точно. Даже Владимир Ресин лишь делится предположениями:
– Назвать точную дату, когда возникала эта идея, мне трудно – это было очень давно. Еще в 90-х годах, когда мы начали воссоздание Храма Христа Спасителя и других знаковых святынь, которые в разоренном состоянии вернули Церкви в начале перестройки. Всем стало очевидно, что мы не возмещаем пока тот пробел, который возник из-за массового сноса храмов в советский период, да и Москва разрослась в десятки раз по сравнению со златоглавой столицей начала ХХ века. С тех пор начали понемногу прорабатывать вопрос, собирать информацию для выявления мест под размещение новых храмов, направлять ее в Москомархитектуру и институт Генплана.
Мы вместе с Владыкой Тихоном провели совещания во всех префектурах с обязательным участием префектов, глав управ, муниципальных депутатов и настоятелей. В таком формате на местах эффективно решаются многие вопросы.
– Но реально Программа заработала только при нынешнем мэре?
– Да, безусловно. Она обрела реальные черты по инициативе Святейшего Патриарха Кирилла, поддержанной Сергеем Семеновичем Собяниным. Они стали сопредседателями Попечительского совета специально созданного для реализации проекта Фонда «Поддержки строительства храмов г. Москвы». Масштабная работа по подбору и выделению участков началась в 2010 году, а в апреле 2011-го уже заложили первый храм в честь Мефодия и Кирилла на Дубровке – из области подготовительных исследований Программа шагнула на реальные строительные площадки во все округа столицы.
– 200 участков, 200 проектов, 200 храмов – это большая работа. Чиновникам понять священников, духовенству научиться действовать в рамках правил десятков регулирующих инстанций. Как складывается сотрудничество?
– Нормально складывается. Сотрудничество с Церковью у нас сложилось давно, еще со времен Патриарха Алексия, когда Храм Христа Спасителя строили. Я, когда приезжал на стройку, про себя думал, что Патриарх – старший прораб, Лужков – начальник участка, а я простой прораб у них. Вот так и было. Святейший лично и на подъемнике, и пешком обходил все точки, смотрел все детально. Без него и художественной комиссии невозможно было бы ничего сделать.
Справа Алексей Добашин, строящий для России уже 35-й храм.
Здесь, на проекте «200 храмов», мэр и Патриарх не могут лично так много объектов отслеживать. Есть Владыка Тихон, Патриарший куратор – он для нас не просто священнослужитель, он градостроитель, а мы исполнители. Он по поручению Патриарха определяет основные решения, а мы никогда не спорим, потому что представитель Церкви лучше знает, какими должны быть храмы.
Очень важно участие настоятелей храмов. Там, где настоятель подвижник, душу отдает приходу, там совершенно по-другому дело идет. Примеров много.
– В московских округах за продвижение Программы отвечают и светские префекты и «духовные префекты» – викарии Святейшего Патриарха? Как идет это взаимодействие?
– У нас система такая. По программе этого года мы вместе с Владыкой Тихоном провели совещания во всех префектурах с обязательным их участием, а также с участием всех глав управ, муниципальных депутатов и настоятелей. Рассмотрели каждый храм: хорошо ли участки подобраны, когда будем градостроительную документацию готовить, когда будем начинать строительство, когда закончим, когда откроем финансирование. В таком формате эффективно решаются многие вопросы, когда все вместе, когда слышишь все проблемы. Вся система у нас построена серьезно и профессионально, как и должно быть на общегородской программе. С той только разницей, что бюджетного финансирования нет, строим на пожертвования, и это добавляет ответственности.
Объезд всех строек — лично, еженедельно, при любой погоде!
– Какое количество профессионалов, специалистов задействовано в проекте?
– Я думаю, что весь стройкомплекс Москвы в той или иной мере занят этой проблемой. Это миллион человек. Действительно, не шучу.
– Когда проекты размещения храмовых комплексов не находят поддержки на публичных слушаниях, это проблема?
– Это нормальная работа. Всегда и во всем есть аргументы «за» и «против». Значит, участок подобран неверно. Обижаться никому не надо. Москва – сложный для строительства город, очень много факторов приходится учитывать. Подход один – жители всегда правы. Нахождение компромисса – дело непростое, и при строительстве храма, и театра, и стадиона, и магазина и даже туалета.
– Новые храмы все еще иногда называют модульными…
– Это профессионально неверный термин, неудачный журналистский штамп. Когда-то очень давно обсуждался вариант использования модульных конструкций, но он быстро отпал, а это нелепое слово осталось.
В. Ресин руководил работами по воссозданию комплекса Свято-Данилова монастыря.
– Несколько крупных строительных компаний, сделавших серьезные пожертвования на строительство, возглавляют люди неправославные. Что ими движет?
– Действительно, среди меценатов есть и мусульмане, и иудеи. О мотивах надо спросить их самих. Строительство любого храма – это благое дело. И я принимал участие не только в строительстве православных храмов. И синагоги, и мечети строили. Москва – многонациональный город. Здесь нельзя по вере людей делить. У многих смешанные семьи. Православные, иудеи, мусульмане – мы все россияне, москвичи.
Владимир Ресин: "Когда Храм Христа Спасителя строили, я, когда приезжал на стройку, про себя думал, что Патриарх – старший прораб, Лужков – начальник участка, а я простой прораб у них".
– Вы посвящаете очень много сил Программе «200 храмов». Совершенно очевидно, что не ради славы или выгоды. У Вас все есть. А почему? Что Вами движет?
(Задумывается.) – Люблю это дело. Я очень близок был и с Патриархом Алексием, и с Патриархом Кириллом еще с тех пор, когда он был просто владыкой, со многими другими владыками. Меня поражала трагическая судьба многих священнослужителей. Я чувствую вину и отца своего за то, что было в советские годы сделано, за порушение русских святынь. То поколение, да и мы все несем полную моральную ответственность за родителей, дедов и самих себя. Просветление пришло ко мне только в конце 80-х, когда перестройка началась.
– А раньше в Бога не верили?
– Я просто, честно говоря, не думал на эту тему. Сейчас я другой человек. А не думал не потому, что я был коммунистом. Не поэтому. Просто и семья такая была. Родители не были религиозными людьми. Мы из маленького местечка родом, из Речицы. Мама была беспартийная, казалась бы, должна была быть религиозной, но нет, не была. В семье не было никаких религиозных традиций. Правда, Пасху отмечали. Яйца красила, бульон варила, рыбу фаршированную делала. Так делала, что я больше нигде такой за всю мою жизнь не ел.
Работами по воссозданию Казанского собора на Красной площади тоже руководил В. Ресин.
– Что для Вас строительство храмов?
– Я благодарю Бога, что могу приносить пользу в этом хорошем деле. Все, что мне довелось построить в жизни, все проекты – это как дети, которые для родителей все хорошие, но все-таки, когда меня спрашивают, чем я горжусь в жизни большего всего, я всегда говорю – это Храм Христа Спасителя, теперь появился второй любимец – Кронштадтский морской собор. Программа «200 храмов» – это, наверное, самый трудный в моей жизни проект, и он очень мне дорог. Я вижу, с какой надеждой люди на нас смотрят. Удивительные люди, из них веру каленым железом выжигали, а они все равно ее сохранили.
– А есть в жизни проекты, которые не удалось довести до конца?
– Пока нет, слава Богу. Я привык все до конца доводить. Я знаю точно: все возможно сделать в жизни. Надо только работать, а не болтать. Кто хочет сделать – ищет средства, кто не хочет – ищет причины. Программа строительства храмов, наверное, и после меня еще останется. Я прагматик по натуре, реалии возраста понимаю. Но мне бы хотелось, конечно, при жизни все 200 построить!
В.Ресин участвовал в реконструкции великолепного Кронштадтского собора.
– Чем простые люди могут помочь проекту?
– Кто сколько может, внесите свою лепту и привлеките всех своих родственников, друзей – это будет самая большая помощь. Не надо рассчитывать на других, ждать, что кто-то для вас что-то сделает. Участвуйте лично, это ваши храмы!
Беседовала Анастасия Гошкова
