Богомыслие в красках

 

Знаменитый рублевский иконостас в Троице-Сергиевской Лавре был спасен скромной монахиней Иулианой. Кто же была эта удивительная женщина?

 

 

Мария Николаевна родилась в последний год ХIХ века в семье московского священника Николая Соколова. Тихая и задумчивая, маленькая Маша была равнодушна к детским забавам, предпочитая куклам цветные карандаши и лист бумаги. Когда ей было шесть лет, она увидела в темном звездном небе огромный сияющий крест. Потрясенная удивительным зрелищем, Мария еще долго возвращалась мыслями к этому знамению. Об увиденном ей проще было рассказать красками, чем словами. Девочка взяла акварель и нарисовала чудо.

 

 

За шесть лет до октябрьского переворота в дом пришла первая беда – умер отец. Лишившись поддержки близкого человека, Мария горячо молилась Святителю Николаю о новом духовном наставнике. А вскоре она узнала о мудром и почитаемом всей христианской Москвой настоятеле Никольского храма в Кленниках – отце Алексие Мечеве.

 

 

О порядке

Первая встреча Марии Соколовой и батюшки произвела глубокое впечатление на обоих. «Я давно ждал эти глаза», – сказал тогда отец Алексий. Вскоре девушка стала одной из самых любимых духовных дочерей старца. Понимая, с каким исключительным человеком свела ее жизнь, Мария старалась записать в свой дневник все, что слышала от батюшки. И вела эти записи в течение 10 лет, до самой его смерти.

 

 

Однажды, в юношеском порыве, она попросила благословить ее на какой-нибудь подвиг. А в ответ услышала: «Постарайся, чтобы у тебя во всем был порядок». Вроде бы как просто! Но только на первый взгляд. Следить за порядком в мыслях, душе, насущных делах – это и есть ежедневный, ежечасный подвиг.

В своих воспоминаниях Мария Николаевна приводит и такие слова батюшки: «Семь раз примерь – один раз отрежь, а на что уж решился, того надо держаться во что бы то ни стало. Иначе цель не достигается. Например, молитвенное правило пусть будет небольшое, но оно должно выполняться неопустительно, несмотря на усталость, занятость и другие помехи».

Мария Соколова во все времена следовала заветам своего духовного отца. Современники отмечали ее ровный, сдержанный характер при величайшей собранности. Она не делала лишних движений, не говорила лишних слов. И успела столько, что хватило бы на несколько жизней.

 

Иконописная грамота

Заметив в девочке дар живописца, отец Алексий познакомил ее с известным реставратором Чириковым, который преподал ей первые уроки иконописи. И главный из них заключался... в умении копировать икону. Позже Мария Николаевна напишет об этом так: «...иконописи нужно учиться только через копирование древних икон, в которых невидимое явлено в доступных для нас формах. Копируя икону, человек всесторонне познает ее и невольно приходит в соприкосновение с тем миром, который в ней заключен. Постепенно он начинает ощущать реальность этого мира, узнавать истинность данного образа, потом постигает глубину его содержания, поражается четкостью форм, внутренней обоснованностью его деталей и поистине святой простотой художественного выражения».

 

 

Еще совсем молодой девушкой она бесстрашно путешествовала по разоренной гражданской войной стране и без устали копировала древние иконы и фрески. Многие из них остались лишь в рисунках художницы

 

Наследница отца Алексия

После смерти батюшки в 1922 году духовное окормление общины храма Святителя Николая на Маросейке взял на себя его сын – иерей Сергий, который перенял от отца и глубокий богословский ум, и большое пламенное сердце. Он стал первым другом и советчиком для Марии Николаевны.

 

 

В 30-е годы мало кто из священников избежал страшной участи. Был репрессирован и Сергей Мечев. Пренебрегая опасностью, Мария Николаевна регулярно навещала батюшку в тюрьме, поддерживала его в письмах. Именно тогда отец Сергий просит Марию Николаевну взять на себя все заботы о маросейской общине.

Среди прихожан храма авторитет молодой женщины был столь высок, что к ней, как к духовному лицу, стали обращаться за советом и поддержкой. О том, какие глубокие наставления давала Мария Николаевна своим братьям и сестрам во Христе, говорят сохранившиеся письма.

 

 

«Ты так переживаешь «лицемерие» в отношении к людям, которые тебе не нравятся, – пишет она одной своей знакомой. – Меня учили: «нужно ко всем относиться как должно», что бы у тебя на душе ни было. А в том, что нет истинной любви, каяться и смиряться. Любви надо искать, но придет она только от прикосновения к нашему злому сердцу всех любящего Духа Святого. Его пришествие надо заслужить, для этого нам дана вся жизнь».

Таких, как Мария Николаевна, в древности называли не «женщинами», а мужемудрыми женами.

 

По соседству с Лаврой

Накануне Великой Отечественной войны художница вместе с семьей сестры переезжает в бедный и неустроенный поселок Семхоз, находящийся неподалеку от Сергиевой Лавры.

 

 

Несмотря на тяжелые условия жизни, Мария Николаевна продолжает напряженно трудиться: днем она работает художником в издательстве, а по вечерам пишет небольшие иконки – всего 10 х 7 см – с изображением святых и двунадесятых праздников. Выполненные на бумажных, загрунтованных с двух сторон холстиках, они поражают своей одухотворенностью и тонкостью исполнения.

Даже в самые голодные годы войны Мария Николаевна находит в себе силы творить дела милосердия. Из ее письма мы узнаем следующее: «Я уже не имею того звериного голода, какой был прошлой осенью и зимой, когда я готова была есть из помойки; могу «терпеть» голод и спокойно уже смотрю на хлеб...

В прошлый Великий пост решила я отделять раз в день от своего кусочка хлеба маленькую дольку, может быть, граммов 15–20, для нищих».

 

На «отлично»

В 1946 году часть зданий Троице-Сергиевой Лавры передали Церкви. Те иконы и росписи, которые еще уцелели, срочно нуждались в реставрации, а Трапезный храм, где находилось общежитие трудовой коммуны, нужно было расписывать практически заново. К этим работам была привлечена и художница Мария Николаевна Соколова. Среди реставраторов у нее не было громкого имени, но именно ей поручили самый ответственный участок – восстановление иконостаса Троицкого храма. Это стоило Марии Николаевне титанических усилий и огромного напряжения духовных сил.

 

 

Когда в Лавру приехала государственная комиссия принимать работу, все очень переживали, потому что знали: если высокое начальство найдет недочеты, то иконы увезут из Лавры в музей. Стоит ли говорить, как волновалась Мария Соколова? Но она еще и молилась. Комиссия приняла все «на отлично». Художница восприняла это очень сдержанно, только тихо сказала: «Слава Богу!»

 

Новаторство и традиции

«Икона – это богомыслие в красках», – наставляла своих учеников талантливая художница. Насколько глубоко оно было у самой Марии Николаевны, можно судить по ее многочисленным вдохновенным работам.

...В притворе Троицкого храма входящих встречает икона Всех Русских Святых. На фоне родного пейзажа – могучих лесов, синих озер и рек – мы видим тех, благодаря кому и сейчас наша земля зовется Святой Русью. Когда Мария Николаевна закончила работу над этим образом, его назвали «ярким примером новой иконографии».

 

 

А в 1949 году художница вместе со своими учениками всего за два месяца расписала Серапионову палату. Ее кисти принадлежит большая икона Явления Божией Матери преподобному Сергию, которая находится на том самом месте, где много лет назад свершилось чудо.

Серапионова палата была расписана на столь высоком уровне, что комиссия ЮНЕСКО, изучавшая наследие Лавры, приняла роспись за историческую и подтвердила значение монастыря как памятника культуры и искусства мирового значения.

 

Вдохновенная кисть

Для Троицкого собора Мария Николаевна создала большую житийную икону преподобного Сергия Радонежского, которая сейчас находится над мощами святого, а также образ преподобного Никона в житии.

В 1957 году она полностью расписала вновь созданные приделы Трапезного храма, освященные в честь Иосафа Белгородского и Серафима Саровского.

 

 

Трудолюбию Марии Соколовой поражались все, кто знал ее близко. Весь день художницы – с утра до позднего вечера – был посвящен труду и молитве. В начале 50-х годов она пишет иконы для двух приделов московского храма Илии Обыденного, создает трехрядный иконостас для православной церкви в Фергане. Эти иконы были написаны на холстах, которые тайно перевезли в Узбекистан и смонтировали уже на месте.

Долгие годы Мария Николаевна вела иконописный кружок в Московской Духовной Академии, где учила своих подопечных понимать язык древней иконы, ее образный строй и сокровенный смысл. Учила богомыслию и богомудрию.

 

 

6 февраля 1981 года Мария Николаевна ушла из жизни. О принятом ею монашеском постриге стало известно только после кончины художницы.

...В день похорон в Трапезном храме стоял гроб, покрытый монашеским покрывалом, а на отпевании поминали монахиню Иулианию. Под этим именем она и вошла в историю русской иконописи.

 

Из воспоминаний современников Марии Соколовой

Профессор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, Ирина Васильевна Ватагина (†24.04.07):

– Мария Николаевна была великим человеком. Такая маленькая, хрупкая, она силой своего авторитета перевернула мировоззрение целого поколения. Она научила нас понимать и любить древние иконы.

 

 

Заведующий иконописной школой при МДА игумен Лука (Головков):

– Монахиня Иулиания написала очень-очень много икон. Точного их количества мы даже и не знаем. Они очень узнаваемы. Узнается не только ее рука по художественным особенностям. Узнается особое выражение лика, особая одухотворенность. Ее подвиг молитвы, ее жизнь, ее служение Церкви не могли не отразиться на иконе. Эти иконы написаны святым человеком, который все богатство души вложил в образ.

Внучатая племянница Наталья Евгеньевна Алдошина:

– У Марии Николаевны была большая духовная библиотека, которая досталась ей по наследству от отца и дедушки (ее мама тоже была дочерью священника). Тогда достать духовные книги было практически невозможно. Да и хранить такую литературу было опасно. Но, невзирая ни на что, она сохранила библиотеку в годы тяжких испытаний. Постоянное чтение духовной литературы давало ей жизненные силы.

Настоятель храма Святителя Николая в Кленниках протоиерей Александр Куликов:

– Впервые я познакомился с ее иконописью, когда служил в армии и в 1953 году зашел в храм в городе Фергане в честь преподобного Сергия Радонежского. Войдя туда, я замер, увидев иконостас! Иконостас был написан Марией Николаевной как копия иконостаса Троицкого собора.

 

Людмила Дианова,

фото Владимира Ештокина и Михаила Моисеева