На сайте «Бутовский полигон» храма Святых новомучеников и исповедников Российских есть постоянно обновляющийся календарь: «в этот день на Бутовском полигоне пострадали…» – и дальше следуют имена. Всего несколько строк на интернет-страничке, а впечатление производят неизгладимое, взывают к нашему сердцу и разуму: «Цените каждый день, каждый час проживайте с благодарностью Богу, потому что каждая ваша минута омыта кровью тех, кто верил в Него больше жизни».
Полигон действовал с 1934 по 1953 год, но сегодня известны имена только 20761 человека, расстрелянных здесь с августа 1937 по октябрь 1938 года. Имена десятков тысяч других жертв сталинских репрессий, возможно, мы не узнаем никогда, но всех убиенных в эти годы мы поминаем как одну большую семью во Христе.
С любовью к лошадям
Когда-то давно мастера, добывавшие в здешних каменоломнях мелкий строительный камень – бут, основали небольшое поселение и назвали его Бутово. В XVII веке здесь было всего три двора. Потом Бутовым стали называть и ближайшее село Дрожжино, которое впервые упоминается в летописи в 1568 году, когда хозяин усадьбы боярин Федор Михайлович Дрожжин впал у Ивана Грозного в немилость и был казнен. В Смутное время селение было опустошено, и землей этой впоследствии кто только не владел.
В Бутове хранят память о пострадавших в годы репрессий независимо от их национальности, вероисповедания и сословия
Купец Николай Макарович Соловьев в 1889 году основал здесь конный завод и устроил большой ипподром со зрительскими трибунами. С 1911 года предприятие переходит в собственность купцов-промышленников Зиминых. Последним управляющим и фактическим владельцем завода стал Иван Леонтьевич Зимин, безвыездно проживший в Бутове более двадцати лет. При нем все в усадьбе говорило о его любви к лошадям: картины, рисунки, посуда с изображением лошадей и даже крышки чернильниц в виде конских голов.
После революции земля, как и вся частная собственность, была национализирована, но Ивану Леонтьевичу позволено было остаться управляющим конного завода. Позже, когда раскулачивание достигло пика, устроили проверку, «нашли» множественные нарушения, и Зимина, последнего хозяина, выселили из Бутова, а конезавод расформировали. Земля перешла во владение ОГПУ, и в 1934 году этот тихий уголок Подмосковья огородили колючей проволокой – местным жителям сообщили, что здесь будет стрелковый полигон, который назвали Бутовским. В 1935–1936 годах оттуда доносились отдельные выстрелы, и неизвестно, были это учения или уже начались первые расстрелы.
С ненавистью к людям
В июле 1937 года власти приняли решение о проведении широкомасштабной операции по репрессированию целых групп населения – «кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Под это определение подходили многие и многие русские люди: «бывшие белые, жандармы, чиновники царской России, бандиты… церковники и прочие». «Если во время этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей – беды в этом особой нет», – было написано в пояснении к приказу. Когда число смертных приговоров и последующих расстрелов выросло настолько, что кладбища Москвы уже не справлялись с захоронениями, НКВД выделило для этих целей два специальных объекта – Бутовский полигон и полигон «Коммунарка». По некоторым данным, на «Коммунарке» были расстреляны до 10 тысяч человек «высшего сословия»: неблагонадежные представители партийного руководства, офицеры. На Бутовский попадали «все остальные» – простые рабочие и крестьяне, иностранцы, которые искали в Советском Союзе спасения, священники со своими прихожанами…
Глубокой ночью к Бутовскому полигону подъезжали автозаки, в которых могло быть до 50 человек. Людей сгоняли в барак для «санобработки», а потом сразу объявляли им приговор, почти всегда – до абсурда неправдоподобный. Например, полуграмотных крестьян, которые ставили крестики вместо подписи, обвиняли в «троцкизме», хотя вряд ли они знали, что это такое. Большинство страдальцев обвиняли по пунктам 10 и 11 печально известной статьи 58 УК РСФСР «антисоветская агитация» и «контрреволюционная деятельность», под определение которых подходило и хранение стихотворения Есенина, и мытье полов в храме. Приговоренных – в первую очередь «националов», «бывших», «церковников» и инвалидов –по одному выводили из барака и вели на край рва, где стреляли в затылок, почти в упор. Для исполнителей тут же стояло ведро водки и ведро одеколона, чтобы они могли хоть как-то забыться, а потом –заглушить запах смерти. Казненных сбрасывали в ров, бульдозер тонким слоем земли присыпал тела… Всего на Бутовском полигоне 13 рвов, и, по некоторым предположениям, там могут находиться останки 90 000 людей.
Мученик – по-гречески «свидетель»
По количеству пострадавших за Русскую Церковь Бутовский полигон печально опережает все другие места массовых казней и захоронений. Большая часть расстрелянных за исповедание православной веры – жители Москвы и Подмосковья, крестьяне и рабочие, простые прихожане, преимущественно мужчины, которые до последнего были со своими пастырями, среди которых – митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Можайский Димитрий (Добросердов), игумен Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Кронид (Любимов).
В 2003 году по благословению Патриарха Алексия II память Собора Бутовских новомучеников была внесена в месяцеслов отдельной датой. Несколько сотен святых – несколько сотен историй жизни священников, монашествующих, мирян: регентов и певчих, церковных старост и сторожей. Истории эти, зафиксированные в следственных делах, являют собой настоящее свидетельство о вере. Множество примеров твердости духа и истинной любви к ближнему. Вот, например, Сергей Михайлович Ильин: он был младшим братом известного в Москве священника Александра Ильина, совершавшего на дому тайные богослужения. Когда в дом к Ильиным нагрянули с обыском, то арестовали не отца Александра, а его брата. И Сергей, принявший мученическую кончину, во время следствия ни словом не обмолвился об ошибке.
Чтобы помнили
Смерть в Бутове настигла представителей 73 национальностей, всех вероисповеданий, сословий и возрастов – от 14 до 82 лет. Во время Великой Отечественной войны близ полигона устроили лагерь немецких военнопленных, которые работали на строительстве Варшавского шоссе. Тех, кто не мог работать, расстреливали там же, где и когда-то своих соотечественников.
Мемориальный научно-просветительский центр «Бутово» бережно собирает, хранит и предоставляет информацию о каждом убиенном, кем бы он ни был. Например, художник Роман Матвеевич Семашкевич в ноябре 1937 года был арестован и без суда и следствия расстрелян на Бутовском полигоне. Картины из его мастерской были конфискованы сотрудниками НКВД, и только в 1990 году в Москве открылась первая посмертная выставка его работ. Или Ганс Густав Гельман, немецкий физик-теоретик, автор первого в мире учебника по квантовой химии, бежавший в Советский Союз от преследования фашистов, был бездоказательно обвинен в шпионаже в их пользу. Или протоиерей Иоанн Петрович Тихомиров, уроженец Владимирской области, простой сельский батюшка, который по выдуманному обвинению был схвачен и расстрелян…
Поэтому едут на Бутовский полигон не только православные люди, но и все те, кто хочет знать историю своей страны без прикрас. Едут не попросить что-то для себя, а почтить память погибших здесь людей, которые с честью несли свой крест.
Память деревьев
Сейчас все невинно убиенные составляют «небесный приход» двух храмов. В 1996 году в день памяти митрополита Серафима (Чичагова) на Бутовском полигоне был освящен деревянный храм Святых новомучеников и исповедников Российских. Это настоящий памятник всем простым сельским церквям, откуда вели на расстрел крестьян и их батюшек.
На контрасте со смиренной простотой деревянного храма – величественный пятиглавый белокаменный собор Воскресения Христова, освященный Патриархом Алексием II в 2007 году. Здесь каждый день молятся обо всех невинно убиенных за веру, но молитву здесь можно услышать и увидеть не только на службе.
В притворе нижнего храма висят фотографии людей, сделанные за два дня до расстрела. Кто-то смотрит с вызовом, сильно, кто-то со спокойной улыбкой, кто со страхом или надеждой. И каждый – с молитвой, именно поэтому и можно сказать, что молитва не затихает здесь никогда и каждый, кто смотрит на эти фотографии, невольно начинает молиться вместе с теми, кто на них изображен. Имена этих людей известны, а имена тысяч других мы, может быть, не узнаем никогда, но на Бутовском полигоне есть самое красноречивое свидетельство о них. Деревья.
Обратите внимание на то, как необычно они здесь расположены: те, которые растут обычно поодиночке, стоят небольшими группками, тесно прижавшись друг к другу. Ждут казни?.. Или молятся у поклонных крестов за тех, кто ушел раньше? Необыкновенная грусть и вместе с тем радость охватывает рядом с этими сплетенными деревцами: кажется, что они смотрят на небо с любовью к каждому, кто покоится в этой земле.
"Православная Церковь сейчас переживает время испытаний. Кто останется верен Святой Апостольской Церкви, спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства."
Священномученик Серафим (Чичагов)
«Очень хорошо о нашем храме сказал преосвященный Савва, епископ Воскресенский: “Престол храма Новомучеников подобен Престолу Небесному, потому что в Откровении Иоанна Богослова сказано, что Престол Божий окружают мученики, которые у него предстоят. Престол Бутовского храма также окружают мученики, и, с одной стороны, это милость Божия к нам – возможность служить в таком месте. А с другой стороны, это и огромная ответственность, потому что мы недостойны такой святости. Когда представляешь себя рядом с теми отцами, которые здесь пострадали, задумываешься о своей греховности”».
Настоятель храма, протоиерей Кирилл Каледа
Вероника Кузнецова
