От обретения до утраты

Когда-нибудь задумывались как можно поклоняться Страстям Христовым?

В песнопении Страстной Седмицы «Днесь висит на древе» есть такие слова: «Поклоняемся страстям Твоим, Христе: покажи нам и славное Твое Воскресенье».

Современному человеку, к сожалению, доступно лишь только духовное, молитвенное восприятие Страстей, а ведь Страсти подразумевают материальные предметы.

 

В Византии Страсти хранились в Фаросской церкви, которая по своему значению может сравниться лишь только с храмом Гроба Господня в Иерусалиме. Фаросская церковь — храм-реликварий, который являлся, как говорили, центом «Святой Земли» и своеобразной точкой отсчета в сакральном пространстве византийской столицы и всей христианской империи. Церковь находилась в ведении лично императора Византии, здесь совершались богослужения именно для его особы.

 

Из грамоты Балдуина II о реликвиях Фаросской церкви 1247 года, мы можем увидеть, ко всему прочему, список Страстных реликвии:

 

• Терновый венец Господень и Святой Крест
• Детские пеленки Спасителя, в которые был Он в колыбели обернут.
• Другая большая часть Древа святого Креста.
• Узы или оковы железные, почти как звенья цепи сделанные, которыми, как верят, Господь наш был окован.
• Святой плат, к доске прикрепленный.
• Большая часть камня Гроба Господня нашего Иисуса Христа.
• Железо святого Копия, которым на кресте был пронзен бок Господа нашего Иисуса Христа.
• Пурпурный Хитон, которым окутали воины Господа нашего Иисуса Христа в осмеянии Его.
• Губка, которую протянули Ему, наполнив уксусом, когда Он висел на кресте.
• Часть Сударя, в котором было обернуто тело Его во гробе.
• Лентион, которым Он препоясывался, когда омывал руки учеников и котом вытер им ноги.

 

Святая Губка является одним из орудий Страстей Христовых. Согласно Евангелистам Матфею (Мф. 27:48), Марку (Мк. 15:36) и Иоанну (Ин. 19:29) на Голгофе её макали в уксус римские солдаты и предлагали Иисусу во время Распятия. Святитель Софроний Иерусалимский около 600 года видел ее среди прочих святынь Храма Гроба Господня, но уже на исходе второго десятилетия VII века она оказывается в Константинополе. Губка оставалась в столице Византии до тех пор, пока вместе с Терновым венцом и прочими реликвиями не была выкуплена французским королём Людовиком IX у латинского императора Балдуина II. В настоящее время части Святой Губки находятся преимущественно в Риме: в Латеранской базилике, в базиликах Санта-Мария-Маджоре, Санта-Мария-ин-Трастевере, Санта-Кроче-ин-Джерусалемме.

 

В Стамбуле есть предание о том, как блаженному Андрею Христа ради юродивому, по ночам сами собой открывались двери этой Фаросской церкви — «Чудо об открывании дверей». Здесь же рядом и по сей день находится знаменитая колонна Константина, мимо которой проходил блаженный Андрей. На вершине колонны находилась статуя императора Константина Великого в венце из семи лучей. В этот венец был вплавлен Святой Гвоздь из Креста Господня, поэтому колонну иногда назвали — колонной Гвоздя. Первый раз золотая статуя Константина упала с колонны во время землетрясения 600-601 гг. В 1106 году в статую угодила молния и повредила ее. В 1150 году сильный шторм повалил статую и три верхних барабана колонны. После этого император Мануил I приказал заменить статую на крест. Колонна стала именоваться колонной с крестом. А Святой Гвоздь был извлечен из статуи Константина и передан на хранение в Фаросский храм. Когда Андрей Юродивый проходил мимо этой колонны, одной женщине по имени Варвара было видение, что блаженный шествует среди толпы, сверкая, слово огненный столп — «Чудо видение огненного столпа».

 

В определенный момент святыни, связанные со Страстями Христовыми, переносились на некоторое время в храм Святой Софии для поклонения верующих. В этот период, как указывает, византолог А.М. Лидов, Константинополь превращался в «магнит», притягивающий многочисленных паломников как с Запада, так и Востока[1]. Алексей Михайлович также указывает, что «средне-византийский период единственно доступной Страстной реликвией Иерусалима была сама гробница, обрамлявшая священную пустоту исторического места погребения и воскресения, тогда как в константинопольском храме с невероятной полнотой были представлены все возможные материальные свидетельства Искупительной Жертвы»[2].

 

 

Существует послание 958 года от царя Константина VII Багрянородного к армии, сражающуюся на Востоке, согласно которому император посылал войску святую воду, полученную от омовения этих святынь Господних. «Се, от непорочных и всечестных знамений Страстей Христа, истинного Бога нашего — честных Древ и непорочного Копия, и честного Титла, и чудотворящей Трости, и животворящей Крови, истекшей из честного Его ребра, и всечестного Хитона, и священных Пелен, и богоносной Плащаницы, и прочих знамений Его непорочных Страстей, — взяв воду, мы послали вам [эту] святыню, чтобы вы были ею окроплены»[3].

 

Сохранилось свидетельство, что «поклонение страстям в Софийском соборе в Великий четверг было важнейшим актом религиозной жизни столицы, в котором принимали участие император и патриарх. Как вспоминает один из русских паломников XIV века Стефан Новгородец: «…тогда бывает сход велик крестьян со всех сторон. Знаменуется Страстями Господними, велико исцеление бывает больным и приходящим бывает прощение от грех и от бед избавлен». А о себе он пишет так: «Я, грешный Стефан из Великого Новгорода, с восемью спутниками своими пришел в Царьград поклониться святым местам и приложиться к мощам святых. И помиловал нас Бог заступничеством святой Софии Премудрости Божьей. В Страстную неделю пришли мы в город и пошли к святой Софии»[4].

 

Другой очевидец — паломник шестого века Аркуль, рассказывает, что частицы Древа Креста Господня были заключены в особый ящик и что этот последний был вставлен в другой ящик, помещавшийся в большом великом шкафу в скевофилакии Софии. Император Константин Великий привёз в Константинополь гвоздь, которым был пригвождён ко Кресту Спаситель.

 

Особое впечатление у паломников оставалось после чина омовения ног, совершаемый в Великий Четверг. Обряд тогда совершался патриархом перед литургией, а не после нее, как сейчас. Такой же обряд омовения ног совершал император, но не в храме, а выйдя из храма во дворец и также перед началом богослужения. Для императора призывались 12 бедных людей, и во время чтения придворным протодиаконом положенного Евангелия, император умывал каждому из них правую ногу, вытирал полотенцем и целовал омытого.

Таким образ на Страстной седмице Константинополь полностью погружался в события, связанные со Страстями Христовыми.

 

За три дня до Пасхи, в Великий Четверг Страстной седмицы в православных храмах совершается Чин умовения ног. Перед Тайной Вечерей Господь Иисус Христос омыл ноги своим ученикам, продемонстрировав смирение и любовь (Ин. 13:1–17). Правящий архиерей (епископ, митрополит, патриарх), перепоясавшись длинным белым полотенцем, выходит к 12 священникам, сидящим на скамьях без обуви. Архиерей по очереди омывает им ноги и обтирает полотенцем. До конца XVII века один из священников изображал и Иуду — ведь и ему Господь омыл ноги. В Синодальный период практика совершения Чина омовения ног исчезла. В 2009 году патриарх Кирилл впервые в новейшей истории Русской Православной церкви произвел умовение ног, тем самым возродив древнюю традицию.

 

В тексте Николая Месарита, в его надгробном слове по случаю смерти некоего брата Иоанна, говорится об осознанности всего происходящего, связанного со Страстями. Из текста следует, что в юности Иоанн пытался отправиться в Святую Землю, поездка сорвалась, и Николай Месарит приводит слова отца покойного Иоанна, который внушал сыну, что нет необходимости идти в далекую Палестину, поскольку Святая Земля уже находится в Константинополе: «Христос прославился в Иудее, но он присутствует и среди нас. Там гробница Господня, но у нас пелены и плащаница… Это место, мой сын, есть Иерусалим, Тивериада, Назарет, гора Фавор, Вифания и Вифлеем»[5].

Далее у Месарита говорится: «Первым для поклонения предлагается терновый венец, еще зеленеющий и цветущий и остающийся нетленным, ибо причастен бессмертию от прикосновения Владычней главы Христа, в обличение иудеев, все еще пребывающих неверными и Кресту не поклоняющихся Христову»[6].

Приводится интересное сравнение: «На вид он не грубый, при прикосновении не колючий, не вызывает печали, но, напротив, выглядит благоверным и, если бы было возможно дотронуться, — гладкий и нежный. Цветы его — не те, растущие в изгородях виноградников и стаскивающие на себя края и кайму одежды, словно воришки платье награбленное, а иной раз и больно царапающие ногу зацепившегося и окровавливающие ее этими дикими колючками, растущими в виде мельчайших росточков, по образу цветущей лозы, распускающихся лепесточков»[7].

В 960 году Терновый венец был перенесён в Константинополь Императором Иоанном Цимисхием (по другой версии — императором Константином X Дукой в 1063 году — прим. ред.)

 

Читайте подробнее о Терновом венце Господа Иисуса Христа в статье «Тернием венчается Бог, землю всю украсивший цветами…» (ссылка)

 

«Честной гвоздь», продолжает Николай Месарит, «до нынешнего времени не изъеденный никакой ржавчиной из-за того, что пронзил с другими тремя (гвоздями) чуждую скверну и никакому злу не причастную плоть Христа во время Страстей. Гвоздь сей огнем Божества обуглен, и Господской кровью гвоздь сей закален. Бич, тоже железный, ошейник раскрывающийся, когда неприкосновенный хранится в реликварии. Погребальные пелены — из льна, дешевого простого материала, еще дышащие миром, возвышающийся над тлением, ибо невместимого, мертвого, обнаженного, умащенного после Страстей обвивали»[8]. Также золото, принесенное волхвами, которое, когда «подносят его к ушам, всегда издает звон и чудесным образом слышится как бы шепот»[9].

 

Читайте подробнее о Дарах волхвов в статье «Первый подарок Богу» (ссылка)

 

Повязываемый поверх одежды лентион, который многие называют полотенцем, и до нынешнего дня хранящий чудо — влагу и воду, вытертую с апостольских прекрасных ног, благовестивших мир.

 

В Константинополе, согласно записям аббата Адамнана, в Великий четверг, пятницу и субботу совершалось поклонение частицам Истинного Древа Креста Господня. Однако в послеиконоборческий период вместо поклонения Древу Креста происходило поклонение святому копию.

«Копие, Господне ребро проходившее, имеющее вид обоюдоострого меча, в форме крестного знамения. Тот, чей взгляд острый и проницательный, увидит, что все оно окровавленно, окрашенное кровью и сверхъестественно источившейся из ребра Спасителя водой»[10].

Владелец копья, Лонгин Сотник происходил родом из Каппадокии и состоял на службе у римского правителя Иудеи Понтия Пилата. Во время казни Спасителя отряд, которым командовал Лонгин, стоял на страже вокруг Голгофы, у самого подножия святого Креста. Этим самым копьем Лонгин пронзил ребра Спасителя.

 

 

Согласно истории, увидев в момент смерти Спасителя солнечное затмение, землетрясение, воскресение умерших, разодравшуюся завесу храма и другие чудеса, потрясенный воин уверовал во Христа. Церковное предание также сообщает, что Лонгин находился среди воинов, охранявших Гроб Господень, и стал свидетелем Воскресения Иисуса Христа. Затем Сотник ушел с военной службы. Лонгин принял крещение от апостолов и переселился на свою родину, в Каппадокию. Вслед за ним туда отправились и два его товарища по легиону. Здесь Лонгин благовествовал о Христе, о Его смерти и Воскресении. Поселился в поместье, которое принадлежало его отцу, и стал проводить уединенную жизнь христианского подвижника, здесь же и принял мученическую кончину.

 

В источнике Адамнана говорится, что «в течение трех, как я сказал, дней подряд, лишь однажды в год возлагают Крест Господень на престол поднятым, а именно в [день] Вечери Господней, когда император и воинство, войдя в церковь и к сему приступив престолу, [где] уже [поставлен] открытым тот священнейший ковчежец, целуют Крест. Первым из всех его целует император [всего] мира, преклонив лик; затем по порядку возраста или занимаемого положения [все], один за другим приступая, целуют честное орудие Страстей. Подобным образом и на следующий день, в пятницу перед Пасхой, женщины из царской семьи, матроны и все женщины приступают согласно упомянутому порядку, целуя [Крест] со всем почтением. На третий день, в пасхальную субботу, епископ и за ним весь клир со страхом и трепетом и со всей честью приступают по чину, целуя Древо Победы, находящееся в своем ковчеге. Когда же окончатся святые и столь радостные лобзания священнейшего Креста, его запирают в почтенном ковчеге, и последний относят вместе с его честнейшим сокровищем в свой ларец. Но и то нельзя обойти вниманием, что не две, а три небольшие частицы Древа находятся внутри Креста, а именно поперечное древо, а также продольное, которое разделено на две равные части; от этого трехчастного честнейшего Древа, когда открывают тот ковчег, исходит прекрасное благоухание – как если бы там собрали вместе все цветы, – исполненное чудесной сладости, наполняющее и радующее всех, кто входит в тот час в открытое пространство между внутренних стен той церкви и стоит там. Ибо сочленения этого трехчастного Древа источают благоуханную жидкость, подобно выжатому елею, которая и создает упомянутое выше такое ощущение сладчайшего благоухающего аромата у всех [людей] из разных народов, входящих туда и собравшихся там. [И] такова та жидкость, что если даже малую каплю ее положить на недужных, какой бы немощью или болезнью ни были они одержимы, полностью возвращается к ним здоровье. В жаркие августовские дни в Константинополе вода часто портилась, что приводило к распространению болезней, а погружение святого Креста Господня освящало и оздоровляло ее. Вода освящалась через контакт со Святым Древом»[11].

 

«Надели на Него багряницу и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели на распятие» (Мф. 27:28-31)

Поскольку ношение пурпурного плаща в считалось исключительной привилегией императора, римские солдаты надевали на Господа солдатский плащ вместе с терновым венцом в качестве насмешки, издевательства. Это была часть распространенной среди легионеров жестокой «игры в царя», о которой свидетельствуют и археологические раскопки Лифостротона — на древних иерусалимских плитах ученые обнаружили соответствующие знаки.

Частицы христовой багряницы пребывают на Афоне, в монастыре Костамонит, и в России – в составе Ковчега Дионисия (в Музеях Московского Кремля) и в Зачатьевском ставропигиальном монастыре г. Москвы.

 

Николай Месерит продолжает: «Сей багряный хитон, в который нечестивцы, глумясь [над Христом] словно над царем иудейским, облекли Господа славы, и в таком одеянии подвергли Бессмертного багряной смерти. В десницу Христу Спасителю данная трость, сокрушившая главу начальника зла — сатаны, принявшего змиев вид, облекшегося в образ змия, чтобы обмануть Еву и через нее Адама и так изгнать их из рая. Трость, не та, что привычна для нас — изящная, округлая и хрупкая, имеющая частые коленца, — но толстая, изрядной длины, простая, без коленцев, толстая, как рука крепкого мужчины. Именно такой [тростью] пользовались храбрые мужи Палестины вместо сосновых копий в военных схватках с врагами. Следы Господних стоп — так называются сандалии, сшитые из кожи и великолепно подходящие к Его прекрасным Божественным ногам»[12].

 

Автор Таррагонского анонима, созданного между 1075 и 1098 гг., рассказывает историю о такой святыни как крошки хлебов, преумноженных Спасителем для насыщения пяти тысяч человек: «один бедный человек выкрал тайком несколько кусочков, думая, что разбогатеет, если будет иметь их. Когда он это сделал, начался дождь, и лил он сорок дней, и никак не прекращался. Константинопольцы усердными молитвами и постом просили Господа о милости. Было им тогда открыто свыше, что выпало это им на долю из-за того, что кто-то украл несколько тех святых кусочков, и, хотя неугодно это Господу, не кончится дождь до тех пор, пока в то место, откуда взяты были, не будут они положены обратно. Когда узнал об этом тот, кто совершил кражу, признался он перед всем народом в том, что совершил, и водворил крошки хлеба на то место, откуда взял. Как только случилось это, дождь тотчас прекратился»[13].

 

Есть в этом величественном городе и Нерукотворный образ Спасителя, который в 944 году император Константин Багрянородный выкупил у персидского эмира. Таррагонский аноним отмечает, что этот драгоценный плат, отмеченный ликом и прикосновением Господом, почитается больше, нежели остальные святыни дворца, сохраняется с большим тщанием, так что всегда заключен в золотой ковчег и заперт надежнейшим образом. И тогда как все остальные святыни дворца в то или иное время бывают показываемы верующим, этот плат, хранящий изображение лика нашего Искупителя, никому не показывают и никому не открывают. Во время оно открыли тот ковчег, где была столь святая вещь, и поражен был город непрекращающимся землетрясением[14].

 

 

В «Слове о нерукотворной иконе Иисуса Христа Бога нашего, как чтилась в городе Эдессе жителями его» есть интересная для нас информация, как Нерукотворный Образ «был помещен в особый киот с закрывающимися на тонкие железные замочки дверками. Дважды в неделю, по средам и пятницам, верующим дозволялось созерцать и возносить моления перед закрытым киотом, однако никто не мог «ни приблизиться, ни коснуться устами или взором священного образа». Только раз в году, в среду на «средней седмице» Великого поста, единственно архиерею, подобно ветхозаветному первосвященнику, дозволялось войти в алтарь и открыть киот. «Неприкосновенной губкой, смоченной в воде», он омывал образ, а выжатую из губки освященную воду раздавал верующим, которые протирали ею глаза и получали очищение. В первое воскресенье Великого поста на праздник Торжества православия происходила особая лития — крестный ход с иконой[15].

 

К сожалению, в настоящее время на территории бывшей Византии нет ни одной святыни, связанных со Страстями Христовыми. Все святыни, в том числе Терновый Венец, погребальные пелены, фрагменты Креста были вывезены крестоносцами. Как торговцы на ярмарке, они с триумфом ездили по европейским дорогам, одаривая католические монастыри святынями. Так во Франции, Германии, Англии появлялись артефакты, которых там никогда не было. Большая часть святынь была просто утеряна или уничтожена. После разграбления Константинополя Европу наводнило такое несметное число реликвий и святынь, а также подделок, сделанных в этот период «золотой лихорадки», что сложно отыскать сколь-нибудь значимый храм, собор или монастырь в Европе, который бы был обделен какой-нибудь святыней, привезенный из Византии.

 

В апреле 1204 года произошло одно из самых трагических событий в истории Византии – захват Константинополя участниками IV Крестового похода. Осада и штурм города сопровождались невероятным насилием и разрушением. Крестоносцы не щадили ни церквей, ни дворцов. Особенно варварски были разграблены храмы. Священные реликвии, иконы, церковная утварь, произведения искусства вывозились на Запад целыми кораблями. Многие произведения искусства, собранные в Константинополе за века, послужили основой для формирования коллекций многих европейских музеев. Разграбление византийских богатств стало важным фактором процветания итальянских торговых республик, особенно Венеции, которая получила не только огромную добычу в виде материальных ценностей, но и стратегические преимущества.

 

Участник Четвертого Крестового похода Робер де Клари в труде «Завоевание Константинополя» пишет следующее: «Внутри этой церкви нашли много богатых святынь; там нашли два куска креста господня толщиной с человеческую ногу, а длиной около полутуазы (около одного метра – прим. ред.), и потом там нашли железный наконечник от копья, которым прободен был наш господь в бок, и два гвоздя, которыми были прибиты его руки и ноги; а потом в одном хрустальном сосуде нашли большую часть пролитой им крови; и там нашли также тунику, в которую он был одет и которую с него сняли, когда его вели на гору Голгофу; и потом там нашли благословенный венец, которым он был коронован и который имел такие острые колючки из морского тростника, как кончик железного шила. А потом нашли там часть одеяния Пресвятой Девы, и голову монсеньора св. Иоанна Крестителя, и столько других богатых реликвий, что я просто не смог бы вам их перечислить или поведать вам все по истине»[16].

 

Убранство храма, в котором находились главные реликвии, связанные со Страстями Господними, было поистине великолепно. Там не было «…ни одного столпа, который не был бы либо из яшмы, либо из порфира, либо из богатых драгоценных камней. И потом не было ни одного столпа, который не приносил бы исцеления: тот исцелял от боли в пояснице, когда об него терлись, тот исцелял от боли в боку, а другие помогали от других болезней; и не было в этом монастыре ни врат, ни засовов, ни задвижек, ни какой части, которые обычно являются железными и которые не были бы целиком из серебра… А настил часовни был из белого мрамора, такого гладкого и прозрачного, что казалось, будто он из хрусталя; и была эта церковь столь богатой и столь благородной, что невозможно было бы вам и поведать о великой красоте и великолепии этой церкви»[17].

 

Иерей Алексей Головин

Настоятель прихода Русской Православной Церкви в г. Анталья, Турция