435 лет назад, 26 января (8 февраля по н.ст.) 1589 года, в Успенском соборе Московского Кремля состоялась интронизация первого в истории Патриарха Московского и всея Руси святителя Иова. Тем самым Русская Православная Церковь не только, наконец, формально признавалась греками полностью независимой и самостоятельной, но и обретала высочайший статус Патриархата, становясь вровень с древними Восточными Церквями.
Ко времени Четвертого Вселенского собора окончательно сложился диптих поместных Церквей. Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский – в таком порядке пять первых престолов перечислены в 36-м правиле Трулльского Собора. Епископы этих Церквей стали титуловаться Патриархами.
К IX в. сложилось учение о пентархии, утверждающее, что в Церкви могут быть лишь пять Патриархов, подобно тому, как у человека есть только пять чувств, и вся Ойкумена должна быть поделена между ними. Несмотря на это в разное время, до XVI в., создавались и упразднялись Болгарский, Сербский, Грузинский патриархаты. Так что прецеденты нарушения “закона пентархии” были на лицо. Причем во всех случаях новые Патриархаты провозглашались самочинно, а уже затем признавались греками.
Карта Восточных патриархатов
Предстоятель же Русской Церкви, ставшей автокефальной еще в 1459 г., продолжал носить скромный титул митрополита даже после того, как Иван IV венчался на царство. Рядом с Царем (императором) логично должен быть Патриарх, но у Грозного, не желавшего делиться властью с кем либо, были на этот счет свои соображения.
Вот Иван Васильевич умер, и на престол взошел его сын, святой Федор Иванович, не порабощенный отцовским властолюбием. Отложенный вопрос о Патриаршестве был реанимирован. Кроме того, вполне вероятно, что возникший, как казалось, внезапно, у царя Федора и его шурина и главы правительства, Бориса Годунова, замысел о патриаршестве мог стать реакцией на дошедшие до Москвы сведения о планах римо-католиков создать в Речи Посполитой униатский патриархат.
Царь Федор Иванович
Так или иначе, но идея учреждения патриаршества впервые была озвучена в 1586 г. в связи с неожиданным приездом в Москву Антиохийского патриарха Иоакима V Дау. Это был первый в истории визит в Россию одного из Восточных патриархов, и русские не упустили возможности воспользоваться такой удачей. Иоаким был принят на высшем уровне, щедро одарен милостыней и озадачен просьбой походатайствовать перед собратьями по пентархии об учреждении патриаршества в Москве.
В Третьем Риме с нетерпением ожидали ответа из Рима Второго. Но в Константинополе в то время было не до церковных запросов Москвы. Незадолго до приезда Иоакима Антиохийского в Россию по велению султана был низложен Вселенский патриарх Иеремия II Транос. На его место сначала был поставлен Пахомий II, а в начале 1585 г. его сменил Феолипт II, который также недолго пробыл на Константинопольском престоле. В итоге из ссылки возвратили Иеремию. Естественно, что в условиях чехарды на патриаршестве просьба из Москвы просто затерялась.
Вообще, дела Фанара находились тогда в плачевном состоянии. Храмы были разграблены, денежные средства разворованы, патриаршая резиденция отобрана турками за долги. Собор Божией Матери Паммакаристы конфисковали и обратили в мечеть.
Патриарх Иеремия был близок к отчаянию, но опыт Иоакима Дау подсказывал: можно обратиться в богатую православную Москву, которая с пиететом относится к Восточным патриархам и щедро помогает им материально. Иеремия решил лично отправиться в Россию.
Патриарх Константинопольский Иеремия II Транос
В 1588 г. Иеремия II Транос прибыл в Польшу, откуда направился в Русское царство. Патриарха сопровождали в этой поездке митрополит Монемвасийский Иерофей и архиепископ Элассонский Арсений. Последний на тот момент являлся ректором Львовской братской школы и успел овладеть русским языком.
21 июля 1588 г. греческая делегация была принята царем Федором в Золотой палате с высшими почестями. В дальнейшем общение с Иеремией вел Борис Годунов.
Царь Борис Годунов
Вселенский патриарх был не в курсе переговоров с Иоакимом Антиохийским, и их пришлось затевать с нуля. Обсуждение вопроса о патриаршестве началось уже после того как греков поселили на Рязанском подворье. Там их окружили как почетом, так и надзором. К патриарху было запрещено допускать кого бы то ни было, особенно, иностранцев.
Переговоры шли тяжело. Иеремия сначала просто отказывался, потом ссылался на необходимость соборного решения всех восточных патриархов, но русские твердо решили не отпускать Святейшего без положительного решения. Когда дискуссия зашла в тупик, греков оставили в покое. Несколько месяцев их не удостаивали визитами высокие сановники. На полгода Иеремия и его спутники были фактически забыты московскими властями, что, конечно же, было сделано преднамеренно. При этом патриарх жил на царском содержании не просто в достатке и сытости, но в роскоши и изобилии, чего он не мог себе позволить в Стамбуле. Окружение Патриарха, истомившись в московской «золотой клетке», дрогнуло: Арсений Элассонский начал активно поддерживать русскую сторону.
Поначалу Иеремия как максимум был готов обсуждать дарование Русской митрополии статуса, подобного автокефальной Охридской архиепископии. Это значит в Москве должны были поминать за богослужением патриарха Константинопольского и получать от него освященное миро. Но подобное предложение не могло устроить Кремль: и без того уже полтора столетия Русская Церковь была фактически автокефальной.
Не понравилось оно и Иерофею Монемвасийскому. Оставшись наедине с патриархом, тот говорил ему: “Владыко мой, того сделать невозможно; Константин Великий учредил патриаршества со Вселенским Собором, и Великий Юстиниан учредил Охридскую архиепископию с Пятым Вселенским Собором... нас же здесь только трое (архиереев), да притом, владыко, мы пришли (собственно) за милостыней к царю и ради долгов, которые наделаны в наши дни”. Иеремия согласился с Иерофеем и отвечал: “И я не хочу, но если хотят, то я останусь здесь патриархом”. Иерофей ответил: “Владыко святой, это невозможно, потому что ты иноязычный и не знаешь обычаев страны, а они (русские) имеют другие порядки и другие нравы, да и не хотят тебя, смотри, чтоб тебе не осрамиться”. И вот, “русские, – сообщает Иерофей, в своих записках – придумали хитрую уловку и говорят: «Владыко, если бы ты захотел и остался здесь, мы имели бы тебя патриархом». И Иеремия неосмотрительно, и неблагоразумно, и ни с кем не посоветовавшись отвечал: «Остаюсь»”[i].
Ответ Иеремии царские приставы немедленно передали через бояр самому царю, после чего открылись официальные переговоры.
Русская сторона выразила радость и согласие на желание Иеремии остаться в России. Это уже было победой в противостоянии с Варшавой и Римом, строившими планы переманить патриарха к себе и увлечь в унию. Но, ссылаясь на то, что на Московской кафедре пребывает митрополит Иов, Иеремии было предложено жить не в Москве, а во Владимире на Клязьме. При этом патриарху было разъяснено, что Владимир — это древняя столица государства и исторически первенствующая первосвятительская кафедра, официально прописанная таковой в томосе патриарха святителя Филофея Коккина еще в XIV в.
Свечин А.И. Панорама г. Владимира. Середина XVIII века.
Иерофей в своих мемуарах излагает дело так: “Когда русские увидели, что Иеремия не ставит им патриарха, а сам хочет остаться у них, то говорят ему: владыко, если ты хочешь остаться, то и мы этого хотим. Но древняя кафедра России во Владимире, туда и благоволишь отправиться на жительство. А то было место хуже Кукоса [место ссылки свт. Иоанна Златоуста – И.Р.]. Но предупрежденный некоторыми христианами, патриарх сказал: и не говорите мне об этом, я ни за что этого не сделаю. Тогда говорят ему: решение царя то, чтобы ты поставил патриарха. И Иеремия заговорил другое, что он не уполномочен епископами и что это незаконно. Но, наконец, и нехотя рукоположил для России патриарха”.
В завершающую фазу переговоры вошли 13 января 1589 г., когда Б.Ф. Годунов и А.Я. Щелкалов приехали на Рязанское подворье и от имени царя попросили Иеремию благословить на Московское патриаршество святителя Иова. Патриарх объявил, что благословит и поставит Русским патриархом того, на кого укажет царь. Он также заверил, что в дальнейшем Московских патриархов Русская Церковь будет избирать и поставлять самостоятельно.
17 января Федор Иванович открыл совместное заседание Собора Русской Церкви и Боярской думы. Иеремию попросили представить византийский чин интронизации патриарха. Предложенным Иеремией обряд показался московским властям слишком скромным. Решено было создать собственный чин, соединив константинопольский патриарший и московский митрополичий. В итоге он превратился в повторную архиерейскую хиротонию, весьма торжественную.
Утром 23 января в Успенский собор прибыли патриарх Иеремия и члены Собора Русской Церкви. В Похвальском приделе, традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, были оглашены имена трех кандидатов на Московское патриаршество: архиепископа Новгородского Александра, архиепископа Крутицкого Варлаама и митрополита Московского Иова. Затем участвовавшие в выборах архиереи во главе с патриархом прибыли в царский дворец. Федор Иванович выбрал из трех кандидатов одного – Иова. Только лишь после этого Московского митрополита призвали во дворец, и он впервые в жизни встретился с патриархом Иеремией.
Интронизацию первого Московского патриарха совершили Иеремия и иерархи Русской Церкви. После этого новопоставленный патриарх Иов совершил объезд Москвы “на осляти” с окроплением своего кафедрального града святой водой. На следующий день Иеремия был впервые зван к Иову в его палаты в Кремле.
Патриарх Московский и всея России свт. Иов
Встреча двух патриархов весьма примечательна. Иеремия захотел первый просить себе благословения у Московского собрата. Но Иов сказал: “Ты мне великий господин, и старейшина, и отец; от тебя принял я благословение и поставление на патриаршество, и ныне тебе же подобает нас благословить”. На это Иеремия отвечал: “Во всей подсолнечной один благочестивый царь; здесь подобает быть Вселенскому патриарху, а в старом Цареграде за наше согрешение вера христианская изгоняется от неверных турок”. Затем Иеремия благословил Иова, потом Иов – Иеремию, патриархи облобызались.
В тот же день обоих предстоятелей приняла у себя царица Ирина. Иеремию буквально осыпали богатыми подарками и царь, и царица, и патриарх Иов, и бояре.
С началом Великого поста Иеремия стал собираться домой. Его отговаривали, ссылаясь на весеннюю распутицу, а главное — на необходимость документально оформить учреждение Московского патриаршества. В итоге была составлена так называемая “Уложенная грамота”, характерным моментом которой является упоминание о Москве как Третьем Риме.
Текст грамоты, по-видимому, написанный в царской канцелярии, сообщает, что патриарх Иеремия, когда узнал мысль Федора Ивановича о Русском патриаршестве, ответил государю: “Поистине, в тебе, благочестивом царе, пребывает Дух Святой, и от Бога такая мысль тобою будет приведена в дело... Ибо древний Рим пал Аполлинариевою ересью, а второй Рим – Константинополь – находится в обладании внуков агарянских, безбожных турок; твое же великое Российское царство, третий Рим, превзошло всех благочестием, и все благочестивые царства собрались в твое единое, и ты один под небесами именуешься христианским царем во всей вселенной, у всех христиан, и по Божию промыслу, по милости Пречистой и по молитвам новых чудотворцев Российского царства Петра, Алексия и Ионы и по твоему царскому прошению у Бога, твоим царским советом сие превеликое дело исполнится”.
Грамота уложенная об учреждении в России патриаршеского престола
Грамота устанавливает: впредь Русским патриархам поставляться в царствующем граде Москве от своих митрополитов, архиепископов и епископов по избранию Собора, с утверждения своего государя, и новопоставленному Московскому патриарху извещать о своем поставлении Вселенского патриарха, который также будет отписывать ему о своем поставлении; всех же митрополитов, архиепископов и епископов русских по избранию Собора и соизволению государя поставлять Московскому патриарху.
Наконец в мае 1589 г., обласканный и щедро одаренный Иеремия покинул Москву. Когда он пересек русскую границу, в Орше его настиг царский посланец и вручил ему от царя 1000 рублей на сооружение резиденции в Царьграде. Кроме того он передал царскую грамоту к турецкому султану Мураду, в которой содержалась просьба “держать патриарха Иеремию в бережении по старине во всем”.
Первым Русским патриархом стал человек исключительных духовных дарований, замечательный и яркий. Но его нахождение у кормила Русской Церкви придется на трагические годы Смуты. Святитель Иов будет низложен Лжедмитрием, и закончит свой земной путь в Старицком Успенском монастыре на Верхней Волге. Его преемником на первосвятительском престоле станет священномученик Ермоген.
В 1721 г. император Петр Великий проведет церковную реформу, заменив Патриарха коллективным органом – Святейшим Правительствующим Синодом. Восстановление патриаршества произойдет на Всероссийском Поместном Соборе в 1917 году.
Игорь Рыжов, магистр истории,
ст. специалист паломнической службы
Паломнического Центра Московского Патриархата.
[i] Здесь и далее цит. по Макарий (Булгаков), Митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994.
