В день Воздвижения Креста Господня наши взгляды устремлены на Голгофу, на Христа Распятого. Мы молитвенно вспоминаем св. царицу Елену, обретшую Животворящий Крест и построившую первые храмы в честь Спасительного Древа. Мы переносим мысль на вторую равноапостольную Елену — св. Ольгу Киевскую, принесшую свет Христовой истины на наши земли, воспитавшую великого внука, который вырвал наших предков из тьмы идолопоклонства, крестил Русь, строил храмы, наполнял их святынями и перенес в Киев еще один чудотворный крест — Корсунский. Мы вспоминаем, как почитал просвещенный русский народ Животворящий Крест. Сколько ставил он поклонных крестов по всей бескрайней стране своей — от Печенги до Охотска. Сколько возводил часовен, храмов, соборов, монастырей, скитов — Воздвиженских, Крестовых, Распятских, Голгофских… Но обратим сегодня внимание не на далекий Кий-остров, не на древнюю Муромскую обитель, не на величественный собор в Верхотурье, а на самую скромную и совсем не старинную часовню, зажатую между больничными корпусами на набережной Фонтанки, что в городе Санкт-Петербурге.
Часовня Воздвижения Честного Креста Господня и Елены Царицы при больнице б. Крестовоздвиженской общине сестер милосердия
Это часовня – последний памятник Крестовоздвиженской общине сестер милосердия – уникальному общественному явлению, положившему начало всем сестричествам мира и Международному обществу Красного Креста.
Как в IV веке св. Елена, прибыв из Германии, обрела и воздвигла Крест Господень, так пятнадцать столетий спустя другая Елена из Германии устроила это человеколюбивое общество и посвятила его Кресту Господню.
Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская родилась в Штутгарте, совсем недалеко от резиденции равноапостольной царицы в Трире, где хранится ее честная глава. Не иначе как по промыслу Божию принцесса провела детство в Париже, где также почивают мощи св. Елены. Не приходится удивляться, что именно в честь этой благоверной императрицы, будто сопровождавшей её по жизни, Фредерику и назвали при принятии православной веры в 1823 году. Она, отныне Елена Павловна, стала супругой великого князя Михаила – четвертого сына Павла I и Марии Федоровны, которая завещала одаренной невестке руководство обширной благотворительной деятельностью[1].
Портрет великой княгини Елены Павловны, урожденной принцессы Фредерики Шарлотты Марии Вюртембергской. Худ. Cофи Шерадам, 1824 г. Эрмитаж, Санкт-Петербург
А.Ф. Кони в своем очерке о великой княгине Елене Павловне писал: “Иностранка по происхождению, поставленная значительную часть своего существования в тяжелые условия русской общественной и дворцовой жизни первой половины XIX века, она сумела найти и развить в своей душе такое отношение к русскому народу и его судьбам, что могла бы с полным основанием обратиться к этому народу со словами, влагаемыми Апухтиным в уста Екатерины Великой: «Я больше русская была, чем многие цари, по крови вами родные»"[2]
Действительно, юная немка полюбила свою новую родину. Со свойственной ей от природы любознательностью и вниманием она принялась впитывать всё связанное с Россией: язык, историю, культуру, веру. “Россия очаровала юную немку. Она тут же занялась изучением своей новой Родины, сама изучила русский язык и освоила грамматику, прочла историю Н.М. Карамзина в подлиннике и, хотя до конца жизни плохо владела русским языком, но уже с первых своих появлений в петербургском свете могла изъясняться с придворными, не умевшими говорить на иностранных языках… Ее вопросы по богословию ставили в тупик самых образованных иерархов церкви. Однажды архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий после беседы с великой княгиней заехал к хорошо его знавшему графу Киселеву. Удрученный вид священнослужителя встревожил Киселева, с глубоким уважением относившегося к известному знатоку православия. Каково же было его удивление, когда он услышал от своего приятеля, «что он был удивлен и почти унижен признанием, что великая княгиня более, нежели он сам, знала историю и основания нашего православия. Она спрашивала меня о некоторых неясностях, которые она хотела разъяснить себе. Я был захвачен врасплох, и чтобы не ввести ее в заблуждение, я признался ей в этом и просил дозволения справиться и через несколько дней представить ей категорический ответ»”[3]
Елена Павловна сразу проявила незаурядные способности и завоевала авторитет в императорской семье и высшем обществе. “«Елена — это ученый нашей семьи, — говорил про нее Николай I графу Киселеву. — Я к ней отсылаю европейских путешественников; в последний раз это был Кюстин, который завел со мною разговор об истории православной церкви, я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает». После встречи с Еленой Павловной Астольф де Кюстин [писатель, путешественник, автор записок о России – И.Р.] вполне согласился с распространенным мнением о великой княгине как одной из выдающихся женщин Европы”[4].
Наиболее ярко таланты великой княгини впервые проявились с началом Крымской войны. Благодаря ее энергии, решительности, неравнодушию, доверию к Русской Церкви и русскому народу, филантропические институты, и без того бурно развивавшиеся благодаря трудам ее почившей свекрови, вышли на качественно новый уровень [5].
Оборона Севастополя. Панорама. Фрагмент. Худ. Ф.А. Рубо. 1904 г.
“Осада Севастополя, ярко и жестоко показавшая всю, по выражению И.С. Аксакова, «фасадность» нашего внутреннего устройства, обнаружила самое печальное состояние организации медицинской помощи в военное время. Опытного и достаточного медицинского персонала не было, самых необходимых средств и медикаментов не хватало, а те, которые были на лицо, оказывались зачастую или гнилыми или бессовестно подмененными совершенно непригодными суррогатами, а бескорыстно предлагаемая помощь встречала со стороны военного управления недоверие и неохоту ее принять”[6].
Великая княгиня решила обратиться к женщинам России с призывом добровольно поехать в зону боевых действий и оказать помощь раненным и больным. Сейчас, когда нам кажется само собой разумеющимся присутствие женщин – сестер, санитарок, врачей – на любом конфликте, странно слышать о том недоверии, которое выказывали генералы и сам император к идее привлечения слабого пола к войне, считавшейся сугубо мужским делом.
Однако Елене Павловне, заручившейся поддержкой Церкви и великого русского хирурга Николая Ивановича Пирогова, удалось убедить августейшего деверя в разумности своей идеи. 25 октября 1854 года императором Николаем Павловичем были утверждены правила “Крестовоздвиженской общины сестер попечения о раненных и больных в военных госпиталях” (таково было первое название общества).
5 ноября в церкви Михайловского дворца состоялась торжественная церемония. После Божественной литургии сестры милосердия во главе с начальницей А.П. Стахович принесли присягу: «…доколе сил моих станет, употреблять буду все мои попечения и труды на служение больным братьям моим». Елена Павловна лично надела на каждую из сестер красный крест на Андреевской ленте с начертанными словами: «Возьмите иго мое на себя» и «Ты, Боже, крепость моя». На следующий день они отбыли в Крым[7].
Жетон сестры Крестовоздвиженской общины
Согласно Уставу цель учреждения состояла “в усердном, на теплой любви к ближнему и личном во имя Господа нашего Иисуса Христа самоотвержении основанном, содействии медицинскому начальству, в военных госпиталях, при уходе за ранеными и больными, а также в облегчении их страданий посредством христианского утешения”[8].
“В состав общины принимались женщины российского подданства (главным образом, вдовы и девицы), принадлежавшие к «свободным состояниям», известные «своим поведением и добросовестностью», а также преимущественно «уже имевшие случай ходить за больными». Сестры давали обязательство пробыть в общине не менее одного года. «Основным побуждением» для вступления в общину объявлялась «теплая любовь к ближнему, с твердым намерением переносить с христианским смирением все трудности принимаемых обязанностей». Нравственный облик сестер Крестовоздвиженской общины должны были определять следующие качества: «набожность, милосердие, целомудрие, воздержание, опрятность, скромность, доброта, терпение, безусловное повиновение постановлениям и взаимное друг другу содействие в успешнейшем исполнении возложенных на них обязанностей»”[9].
В одном из писем Н.И. Пирогов писал: “Дней пять тому назад приехала сюда Крестовоздвиженская община сестёр... Они день и ночь попеременно бывают в госпиталях, помогают при перевязке, бывают на операциях, раздают чай и вино. Присутствие женщины, опрятно одетой и участием помогающей, оживляет плачевную юдоль страданий и бедствий”[10].
Николай Иванович Пирогов (1810-1881)
Оставшись в столице, великая княгиня отдалась неутомимой деятельности. В нижнем этаже Михайловского дворца, чьей хозяйкой она стала после кончины супруга в 1849 году, Елена Павловна отвела помещение под склад вещей и медикаментов. Она лично вела переговоры с подрядчиками и, благодаря своей настойчивости, обеспечила бесперебойную поставку всего необходимого до места назначения.
Фрейлина княгини А.Д. Блудова позднее писала о тех днях: “Пока большинство хороших людей волновалось, негодовало, плакало о злоупотреблениях, о недостатках, о гибели людей, и бранило бесполезно мошенников, — она прямо и безотлагательно принялась за дело: отворила настежь двери своего дворца, открыла сокровищницу своей казны и сокровищницу ещё богатейшую своего деятельного, практического ума, — своего светлого, положительного разума, своей благородной, пылкой души — пригласила всех знатоков дела, всех опытных врачей и послала воззвание ко всем русским женщинам, не связанным обязанностями семейными: вдовам и девушкам, желающим принести свою долю жертвы и добра в великом жертвоприношении России! — Нижний этаж дворца сделался большим складочным местом для вещей и медикаментов, покупаемых ею или присылаемых со всех углов Петербурга”[11].
В Крыму Крестовоздвиженские сестры тут же приступили к исполнению своих обязанностей и быстро завоевали всеобщее уважение. “Под руководством врачей сестры милосердия работали в перевязочных и операционных, ухаживали за ранеными в палатах, приготовляли лекарства в аптеках, следили за выдачей пищи, помогали готовить её, строго наблюдали за тем, чтобы раненые не страдали из-за хищений продуктов и белья. При исполнении своих обязанностей они не боялись ни неприятельских пуль и снарядов, ни «ужасающего зрелища самых страшных разрушений человеческого тела»”[12].
Оборона Севастополя. Панорама. Фрагмент. Худ. Ф.А. Рубо. 1904 г.
В рапорте на имя главнокомандующего М.Д. Горчакова Пирогов писал: “…из всего этого хаоса точно хорошо, так это сестры милосердия. Дай Бог здоровья великой княгине: она одна сделала истинное благодеяние для края. Если бы не она, так больные лакали бы вместо сытного супа помои и лежали бы в грязи. Они и хозяйничают в госпиталях, и кушанье даже готовят, и лекарство раздают...”[13].
Л.Н. Толстой в “Севастопольских рассказах” оставил такое свидетельство: “Сестры со спокойными лицами и с выражением не того пустого женского болезненно-слезного сострадания, а деятельно-практического участия, то там, то сям, шагая через раненых, с лекарством, с водой, бинтами, корпией, мелькали между окровавленными шинелями и рубахами”[14] .
Сестры Крестовоздвиженской общины, Севастополь, 1855
Помимо медицинского ухода за ранеными, “крестовоздвиженки” старались поддержать солдат духовно. Так, сестра Александра Крупская вспоминала, что одному раненому и отчаявшемуся офицеру, который не хотел причащаться, она рассказала, как она сама сильно болела, но после принятия святых Христовых тайн выздоровела. “Он ухватился за эту нить спасения и начал просить, чтобы призвать священника; после исповеди и причащения надежда одушевила его, и он с того дня стал поправляться”[15] .
Действительно, заразные болезни косили не только воинов всех сражающихся армий, но и сестер. “Через три недели, вследствие перенапряжения сил и господствовавшей эпидемии, более половины сестер, включая начальницу А.П. Стахович, заболели тифом, отчего 4 сестры скончались. В это время фактическое руководство отделением принял на себя иеромонах Вениамин [насельник Русского Ильинского скита на горе Афон – И.Р.]. По его собственным словам, он «не только исполнял требы в госпиталях, но должен был дежурить и утешать сестер; кормил их из своих рук, они почти все были без памяти»”[16].
В соответствии с названием общины сестры в своей духовной жизни особое место уделяли обращению к непобедимой силе Животворящего Креста. Специально составленные для них утренняя и вечерняя молитвы были устремлены к Кресту Господню и к Божией Матери. Сестры целовали крест, называли его “церковным украшением и великим богатством” и просили хранить их души и тела, отгонять врагов, угашать страсти, исцелять немощи, даровать “жизнь, силу и благословение”. По просьбе Елены Павловны Синодальная типография подготовила отдельные издания “Канона и молитв ко Святому Причащению” и “Канона на исход души” по 200 экземпляров каждый. По словам великой княгини, сестры должны были постоянно иметь под рукой эти тексты, как “близкие к их богоугодному делу”[17] .
“Имена крестовоздвиженок — аристократок и чиновниц, офицерских дочерей и «сердобольных вдов» стали известны всей России. Екатерина Михайловна Бакунина, нравственный маяк и несомненный лидер для всех остальных сестер, по двое суток не выходила из операционной, а однажды ассистировала при 50 ампутациях подряд, помогая сменяющимся хирургам. Баронесса Екатерина Будберг, сестра А.С. Грибоедова, переносила раненых при артобстреле и была ранена в плечо. Вдова коллежского регистратора Мария Григорьева сутками не выходила из барака для умирающих от зараженных ран. Вдова мелкого чиновника Александра Травина одна ухаживала за 500 солдатами и 56 офицерами на Николаевской батарее”[18] .
Екатерина Михайловна Бакунина (1810-1894)
Как только в сентябре 1855 года замолкли пушки, великий князь, генерал-адмирал Константин Николаевич написал Елене Павловне письмо, в котором, поблагодарив от имени всего русского флота ее и всех сестер, выразил пожелание “упрочить у нас это полезное учреждение”, а также готовность содействовать этому “всеми зависящими от Морского ведомства средствами”.
Великая княгиня и сама сознавала несомненную пользу своего детища. 7 октября 1856 года она обратилась к только что вступившему на престол императору Александру II с докладом, включавшим ходатайство “о дозволении обратить Крестовоздвиженскую общину из учреждения временного в постоянное”. Доклад был утвержден императором [19] .
Великая княгиня Елена Павловна, 1872
Для размещения общины в 1859 году на набережной Фонтанки был приобретен особняк доктора Л.Ф. Доста, который организовал в нём Ортопедическое лечебное заведение. В нем, помимо комнат сестер, вскоре устроили две больницы (женскую и детскую), аптеку, амбулаторию, школу для девочек и домовую церковь (в алтаре которой в память о героическом прошлом сестер было установлено привезенное из Севастополя пушечное ядро). Помимо этого сестры поочередно дежурили в военных и гражданских госпиталях Санкт-Петербурга [20].
Специально для Крестовоздвиженских сестер милосердия были учреждены две медали. Сестры, служившие в Крыму, были награждены серебряной медалью, на лицевой стороне которой в центре был изображен восьмиконечный крест в лучах солнца, по кругу выгравированы слова Спасителя “Болен бех, и посетисте мя” и указаны основные места служения “Севастополь, Перекоп, Бельбек, Бахчисарай, Херсон, Николаев, Симферополь”[21].
Медаль "В память милосердного служения страждущей братии"
После кончины великой княгини Елены Павловны в 1873 году руководство общиной в соответствии с ее волей было передано ее дочери, великой княгине Екатерине Михайловне. В августе 1876 года отряд “крестовоздвиженок” выехал на Балканы в зону военных действий в Черногории. Это был первый опыт деятельности общины за границей. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов более 30 сестер под начальством Н.А. Щеховской оказывали помощь в Болгарии, а ветеран Крымской кампании Е.М. Бакунина, несмотря на 65-летний возраст, отправилась на Кавказский фронт в качестве наставницы медицинских сестер временных госпиталей, пробыв там больше года.
Крестовоздвиженская община стала широко известна за пределами России. Она участвовала в международной гигиенической выставке в Брюсселе в 1876 году, а сёстры Е.С. Высотская и С.П. Сухонен оказали помощь в создании первой общины сестёр милосердия в Болгарии в 1900 году по просьбе местного общества Красного Креста [22].
На начало 1891 года в общине состояло 119 сестер и 19 испытуемых. Через три года, после смерти великой княгини Екатерины Михайловны, Крестовоздвиженская община перешла в ведение Российского общества Красного Креста, в чем трудно не усмотреть грустную иронию. Дело в том, что Красный Крест был создан под впечатлением от деятельности учреждения великой княгини Елены Павловны. “Если сегодня Красный Крест охватывает мир, то это благодаря примеру, поданному во время войны в Крыму Ее Императорским Высочеством Великой княгиней Еленой Павловной…”, — признавался основатель Международного Комитета Красного Креста Анри Дюнан”[23] .
Крестовоздвиженская община сестер милосердия, 1915 год
Понятно, что идея витала в воздухе. О надлежащей организации санитарной и медицинской помощи на войне думали во всех ведущих странах мира. Англичанка Флоренс Найтингейл с 37 дамами также последовала на фронт Крымской войны для оказания помощи раненым соотечественникам. Но узнав о том, что в Европе именно ее считают первой, Н.И. Пирогов писал: “Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать до такой степени историческую истину. Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном, благотворном и ныне всеми принятом”[24] .
“Крестовоздвиженская община представляет собой особое явление в истории России. По сути это был первый в мире опыт применения женского труда для ухода за ранеными и больными непосредственно на театре военных действий. В то время, когда, как в России, так и в Западной Европе, слабый пол работал в больницах и госпиталях крайне редко, около 150 русских женщин, вдохновленных вел. кн. Еленой Павловной, под руководством выдающегося хирурга Николая Ивановича Пирогова, поехали в Крым и, подвергаясь постоянной опасности, ухаживали за ранеными воинами в осажденном Севастополе и некоторых других местах Крымского полуострова. В создании и деятельности Крестовоздвиженской общины ярко проявились единение всех сословий российского общества, благотворительность и самоотвержение русских женщин, а также взаимодействие медицинской науки и православной религии, которые не только не вступали в противоречие, но прекрасно дополняли друг друга”[25] .
Здание Крестовоздвиженской общины на набережной Фонтанки (снимок сделан между 1905 и 1922)
Интерьер домовой церкви Воздвижения Креста Господня Крестовоздвиженской общины на набережной Фонтанки
Последним настоятелем домовой церкви Воздвижения Креста Господня был Иоанн Благодатов, умерший в блокаду. При нем в 1922 году храм был закрыт. Возвышавшиеся над зданием барабан и купол с крестом снесены. До 1993 года помещение служило спортзалом больницы имени Чудновского (ныне Клиника высоких медицинских технологий имени Н.И. Пирогова СПбГУ). Физкультурой в бывшем храме больше не занимаются, но и богослужения не возобновлены. Службы проходят в той самой часовне Воздвижения Честного Креста Господня и царицы Елены. Спустя столетие на этом месте снова возносятся молитвы о упокоении великой княгини Елены Павловны, сестер, врачей и духовников Крестовоздвиженской общины, всех воинов на поле брани за Веру и Отечество убиенных.
Адрес: г. Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, 154Б
Игорь Рыжов, магистр истории,
ст. специалист паломнической службы
Паломнического Центра Московского Патриархата.
Иллюстрации:
http://www.sobory.ru
http://www.hermitagemuseum.org
https://sevmuseum.ru/
https://commons.wikimedia.org/
https://declaration1868.tass.ru/
[1] Суханова Е.О. Роль великой княгини Елены Павловны в развитии общественно-политической жизни России во второй половине XIX в. // Актуальные вопросы становления российской государственности: генезис, проблемы, тенденции. Материалы региональной научно-практической конференции студентов и молодых ученых с международным участием, 2019. С. 329.
[2] Кони А.Ф. Великая княгиня Елена Павловна / Великая реформа : [19 февраля 1861-1911] : русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. Москва, 1911. Т. 5. С. 14.
[3] Шестопалов А.П. Великая княгиня Елена Павловна // Вопросы истории, 2001, № 5. С. 74, 76.
[4] Там же. С. 81.
[5] Радченко А.В. Благотворительная деятельность Русской Православной Церкви во время Крымской войны 1853 – 1856 гг.: деятельность Крестовоздвиженской общины сестер милосердия великой княгини Елены Павловны // Теология: история, проблемы, перспективы. Материалы VIII Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых с международным участием. Липецк, 2020. С. 112.
[6] Кони А.Ф. Указ. соч. С. 18.
[7] Сонголов Г.И., Галеева О.П., Зайцев А.П. По веленью сердца и зову чести. Пирогов и Крестовоздвиженская община сестер милосердия на Крымской войне // Сибирский медицинский журнал, 2012, № 8. С. 129.
[8] Мельникова Л.В. Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых как прообраз Красного Креста // Российская история, 2009, № 5. С. 119-120.
[9] Там же. С. 120.
[10] Пирогов Н.И. Севастопольские письма и воспоминания. Москва, 2015. С. 35
[11] Блудова А.Д. Воспоминания пути к святым местам деятельными св. Кириллом и Мефодием. Ч. 1. 1875. С. 32.
[12] Сонголов Г.И.... Указ. соч. С. 129.
[13] Пирогов Н.И. Указ. соч. С. 82.
[14] Толстой Л.Н. Избранные повести и рассказы. Т. 1. Севастополь в мае. Москва,1945. С. 180.
[15] Крупская А. Воспоминания Крымской войны. СПб, 1861. С. 40-41.
[16] Мельникова Л.В. Указ. соч. С. 124.
[17] Там же. С. 121-122.
[18] Сонголов Г.И... Указ. соч. С. 131.
[19] Мельникова Л.В. Указ. соч. С. 129-130.
[20] Там же. С. 131.
[21] Кузнецов А., Чепурнов Н. Наградная медаль. Т. 1. М., 1995. С. 305–306.
[22] Бухаркин П.Е.·Три века Санкт-Петербурга: Энциклопедия в трех томах. Т. 2. СПб, 2008. С. 262.
[23] Сонголов Г.И… Указ. соч. С. 128.
[24] Пирогов Н.И. Указ. соч.. С. 4.
[25] Мельникова Л.В. Указ. соч. С. 119.
?
