Как ни старайся, а Господь все устраивает к нашему спасению. Уж как нам с подругами хотелось провести свой отпуск (драгоценные две недели) за границей, где все включено, – ан нет! Не хватило одного загранпаспорта – к моменту отпуска он оказался бессовестным образом просроченным.
Однако нашлось другое, более подходящее место – православный пансионат «Фавор», расположенный высоко на горе в поселке Рыбачье, что недалеко от Алушты. Часть средств от оплаты проживания шло на восстановление местного храма. Это и определило наше решение.
Батюшка
Нашу троицу встречает сам отец Игорь Сильченков, хозяин пансионата. Помогает погрузить вещи в машину. И вот мы уже мчимся на невероятной скорости в гору, минуя рытвины и выбоины, взлетаем к белому домику на вершине горы. Самый захватывающий аттракцион по сравнению с этим ничто. И неудивительно – каждая минута у отца Игоря на счету. Ведь помимо пансионата и всех хозяйственных дел, с ним связанных, он является настоятелем двух храмов – в поселке Рыбачье и в соседнем поселке Солнечногорское. Благодаря пансионату эти два храма и существуют.
Отец Игорь и не думал, что будет священником. Родился он в Симферополе в атеистические времена, если бы не верующая бабушка, о Боге, наверное, и не вспоминал. На Пасху, правда, в храм ходил, с мамой, да и в душе Бога не отрицал, но, по его же собственным словам, в духовной жизни не участвовал.
Когда Игорю было 17 лет, он учился в военном училище, готовился стать офицером. Но в это время умерла бабушка. Мама отправилась в храм разузнать, как правильно, по-церковному, похоронить старушку. Ей начали объяснять, как отпевать, сообщили о том, что нельзя просто так жить, а надо исповедаться, причащаться, ходить в храм, рассказали о том, что за наши грехи мы дадим ответ на Страшном Суде. После этого мама начала воцерковляться, а потом стала приобщать к церковной жизни и сына.
«Три года я сопротивлялся, – рассказывал отец Игорь, – за это время отслужил в армии, поступил в экономический университет, надеясь на хорошую работу в дальнейшем. Но именно тогда в жизни начались серьезные искушения и тяжелые напасти. По молитвам матери я начал ходить в храм, просить Бога о помощи. Сложный период продолжался довольно долго, и я долго просил о помощи, потихоньку воцерковляясь».
Молитвы матери были услышаны, Игорь окончил Киевскую духовную семинарию и академию. Затем был послушником в Киево-Печерской лавре, на послушании канонарха и помощника регента в церковном хоре. После этого год провел в качестве послушника в Свято-Троицком монастыре Симферополя (где покоятся мощи святителя Луки (Войно-Ясенецкого)). Здесь окончательно определился с выбором – принимать священный сан или нет.
«Каждая человеческая душа борется с Богом, – говорит отец Игорь, – Израиль означает “боровшийся с Богом”. Каждая душа – поврежденная, греховная, и она хочет служить самой себе. У меня было высшее экономическое образование, я хотел не Богу служить и молиться, а делать свои дела. Но вышло по-другому… В 33 года я принял сан. Получил назначение в поселок Малореченское, а месяцев через десять попросился у владыки Лазаря, митрополита Симферопольского и Крымского, в Рыбачье строить храм».
Храмы отца Игоря
В поселке Малореченское, что рядом с Рыбачьим, в то время в память погибших моряков возводился большой, красивый храм во имя святителя Николая. Церковь строили профессиональные рабочие в три смены, был хороший спонсор. Как-то отец Игорь узнал, что в соседнем селе Рыбачье создана православная община, у которой храма еще не было, но в пользование общине был передан развалившийся бывший кинотеатр… Батюшка попросился туда, владыка просьбу поддержал.
Первые службы проходили на улице, потом удалось приспособить под богослужение кинобудку, в которой и начали служить литургию. Строили всем миром, с большим усердием, и года за два-три храм в поселке появился, пусть скромный и не такой красивый, как в Малореченском, но так необходимый людям.
«Никогда не имел отношения к строительству, но за эти несколько лет стал заправским прорабом», – вспоминает отец Игорь. Когда начинали первую службу, не было даже воскресной иконы. Нашли старую картонную иконочку, поместили ее в рамку и положили на центральный аналой. Первое время распечатывали иконы из интернета на цветном принтере, делали для них деревянные рамочки и размещали на иконостасе.
Отец Игорь налаживает церковную жизнь не только в Рыбачьем, но и в соседнем поселке Солнечногорское, где тоже решили построить храм. Здесь, правда, не было даже разрушенного кинотеатра. Первое время батюшка так же, как и в Рыбачьем, молился на улице, один: приходил, звонил в колокола, сделанные из старых газовых баллонов, служил молебен с акафистом (прихожан не было вообще) и уходил. Раз в неделю его пускали в клуб, но и там молящихся кроме него не было. Однако вымолил! В Солнечногорском общине выделили часть небольшого жилого здания, которое можно было начинать перестраивать под храм. Сейчас отец Игорь служит здесь литургию, люди исповедаются, причащаются. «Община развивается сама, волей Божией, Бог помогает, – говорит настоятель. – Люди спрашивают, чем помочь, предлагают материальную помощь, стройматериалы, приходят поработать».
Спонсоров нет, храм поднимают немногочисленные местные жители (по подсчетам социологов, верующих здесь 1%, но это поистине золотые крупицы), да паломники, которые приезжают к отцу Игорю в пансионат. Оплачивая проживание и питание, они тем самым содержат оба храма.
Пансионат-кормилец
«Паломнический пансионат служит большим подспорьем, – рассказывает отец Игорь. – Это фактически главный источник материального существования наших храмов. Потому что села здесь маленькие, люди разные – кто-то жертвует на храм, кто-то нет. На строительство нужны большие деньги, с шапкой особенно не насобираешь, пансионат много помогает в этом деле. Господь дал нам такой выход, и мы сами трудимся, сами занимаемся летним отдыхом для православных. И людям приятно, и нам хорошо».
Не удержалась, спросила батюшку:
– Чья была идея сделать такой пансионат?
– Это Божья идея, – отвечает батюшка. – Поначалу я строил себе маленький домик, а потом Господь зажег сердце. Сказано: сердце царево в руках Божиих. Так и сердце каждого человека в руках Божиих. Я помню, у меня было большое горение, когда возводил этот дом. Он как-то сам разрастался, денег не было особых, но кто-то дал мне грузовик «покататься», я сам возил стройматериалы, чтобы подешевле было, и сам строил, копал, приходили паломники, тоже копали.
– Дом построили паломники?
– Нет, конечно, – улыбается батюшка. – Паломники закладывали первый камень, помогали вырыть канавку, придут, бывало, попросят: «Дайте я пару раз копну, чтобы была моя толика», – как откажешь? Дом строили, конечно, строители, причем разного уровня, было тяжеловато. Но Бог помогал, и дом чудесным образом построился за год или два.
Отпускные будни
7 часов утра. Мы стоим на высокой горе, кажется, протяни руку и коснешься облаков, под ногами, уходя в горизонт, раскинулось море, легкий утренний ветерок, чайка зависла в воздушном потоке, впереди отец Игорь в облачении и «Царю Небесный…». Эту молитву мы, насельники пансионата, поем дружно хором, а потом каждый по очереди читает вслух одну-две молитвы утреннего правила. По окончании отец Игорь подходит к каждому с благословением, поздравляет с праздником и просит прощения. У каждого – и у взрослого, и у ребенка.
В 7:30 – завтрак. После него благодарственный молебен в храме.
Рыбачье – поселок небольшой, основную часть населения составляют отдыхающие. Найти певцов и чтецов для службы батюшке ой как нелегко, приходится справляться одному: и за чтеца, и за хор, и за алтарника. Иногда отец Игорь просит помощи у приезжих. Сегодня вечером он попросил спеть нас. Скажу сразу, мы на клиросе никогда не пели, о чем и поведали отцу Игорю, но он принял эту весть спокойно, сказал лишь, что мы можем ему подпевать. Когда мы начали подпевать, поняли, что отец Игорь поет каким-то своим, большей частью знаменным, распевом, в который мы не попадаем, как ни хотим. Позор наш был неописуем, мы не знали, куда провалиться от стыда и молчали. Пришлось батюшке отдуваться одному. Единственное, на что нас хватило, это на «Господи, помилуй!», и то к концу службы. Получилось почти как в кинофильме «Трое в лодке, не считая собаки»: «Вы там будете петь? – Вы там будете слушать».
Однако батюшка оказался не из робких и попросил нас на следующее утро попеть на литургии. Меня чуть удар не хватил, у подруги резко заболел живот, что-то упало со стола и разбилось, где-то далеко в глубинах морей началось землетрясение, космический аппарат впервые не вышел на расчетную орбиту. Однако противиться священнику было не в наших правилах. «Такова, видно, воля Божия», – решили мы.
Таинство регентского искусства пришлось постигать прямо во время литургии, до меня вдруг начали доходить все эти жесты, «ми-фа-ля», камертон в руках, я осознала, насколько эти вещи просты и необходимы (ведь нет ничего лишнего и показного), я познала цену простому взмаху руки регента.
С чувством полного смирения мы выходили из храма, переваривая впечатления. Когда на следующий день батюшка спросил, кто хочет попеть на всенощной, мы хором промолчали. Благо с нами была одна милая старушка, предпринявшая паломничество по Крыму и проездом оказавшаяся в пансионате. Бабушка охотно согласилась петь всю службу одна, заявив, что уже лет десять поет в своей сельской церкви. Когда она запела в храме, стало понятно, что в селе том о церковных напевах имеют свои представления. Батюшка не выдержал, деревенское пение свернул, хотя голос у бабушки был очень проникновенный. Пришлось допевать нам. Предыдущий опыт не прошел даром, после службы старушка бросилась нам в ноги, прося прощения, весьма озадачив этим. Она видно решила, что мы профессиональный хор.
…День клонился к концу, мы сидели на берегу моря, приходя в себя от пережитого дня. Здесь очень красиво: плывешь и любуешься облаками, застрявшими на вершинах гор, словно огромный зефир, над тобой зависли чайки, на горизонте белеют корабли. Ровная морская гладь, горизонт только начинает сливаться с морем. Я плыву, и в голове рождается метафора: вот так и человек плывет по житейскому морю к своему спасению, над ним небо, свет, воздух, красота, покой, тишина, умиротворение, а под ним темная бездна. Человеку осталась лишь эта тоненькая прослойка между морем и небом, эта полоска его человеческого бытия. Темнеет, страшно, холодно, трудно – а плыть надо, иначе утонешь.
…Всенощная шла три часа. Батюшка, хоть и один, но служб не сокращает, вычитывает всё, до единой молитвы. В 21:00 он уже на общей молитве. Всех благословил, попросил у всех прощения. Завтра в 7:30 литургия. Когда он отдыхает? Мы все заряжаемся от него особой теплотой и любовью, а от кого заряжается он?
Благодать душеполезного отдыха
На следующий день мы сидим с отцом Игорем на скамеечке с Андреевским флагом прямо над обрывом (перед глазами море и небо), и беседуем.
– Я все время пытаюсь анализировать, почему так быстро и с такой помощью были построены и храм, и пансионат. В чем тут замысел Божий? Что Господь хочет от нас? Конечно, здесь большая перспектива, потому что место очень красивое и находится в удалении от села, от шума. Обратите внимание: у нас все молитвенные места расположены в самых красивых местах – лавра Киево-Печерская над Днепром, Афон в таких замечательных местах над морем. И тут для молитвы место очень хорошее, благодатное, красивое, все время утешает необыкновенным видом – горы, море, воздух, птицы летают, очень много экзотических насекомых, они чувствуют себя как дома, природа близко. На вечерней молитве к нам выползают ежики. В прошлом году лисица приходила. Когда мы только поселялись здесь, она рассматривала – что за существа такие будут жить по соседству.
–– Как в «Маленьком принце».
–– Да, Лис приходил, только не разговаривал, просто смотрел. Мы молились, а он придет, посмотрит и убежит: боялся...
У нас, православных, есть особый стиль жизни – молитвенное правило, постные дни, постоянная попытка защитить себя от греха, соблазнов в миру. Часто мы чувствуем себя в той среде, где живем, белыми воронами, потому что вокруг большей частью бездуховность. На работе, в городе, социуме среда часто агрессивная по отношению к христианству, она спорит, что-то доказывает, враждует против Христа, а тут такая возможность православному человеку побыть в своем мире, где нет агрессии, шумной музыки, где не курят, не ругаются, не пьянствуют, не нарушается молитвенный график, а наоборот, молитва усиливается. Она здесь другая, соборная. Над нами, словно купол, ночное небо, украшенное звездами, море шумит. Здесь открывается новый молитвенный уровень, новая перспектива.
Человек, приезжающий на юг, волей-неволей нарушает посты, а у нас соблюдаются постные дни, можно поехать в паломничество по святым местам Крыма, помолиться, принести свою помощь какому-нибудь крымскому монастырю, одновременно принося пользу своей душе. У нас человек не просто отдыхает, он получает духовную пользу, увозя с собой не только загар и сувениры, но и особую благодать душеполезного отдыха.
Драгоценная жемчужина
Дня за два до отъезда потянуло домой. В самолете чувствовалась усталость от всего пережитого, показалось даже, что можно было и не ездить, а отправиться куда-нибудь, где поцивильнее, полегче. Но как только в жизнь ворвалась Москва и начала, подобно вампиру, высасывать соки, стало ясно, какую драгоценную жемчужину мы приобрели там, и как хочется опять на эту гору, на общую молитву, под крыло батюшки. Мы вернулись другими. Эти 10 дней что-то глобально в нас изменили, я помню исповедь, которая вскрыла глубинные залежи неосознаваемых грехов, до которых другие батюшки за несколько лет так и не докопались, а отец Игорь одной фразой все в душе перевернул. Словно садовник взрыхлил землю, чтобы она, проснувшись от зимней спячки, задышала и дала росток, а тот в свою очередь добрый плод.
Как-то после окончания литургии один из отдыхающих, солидный мужчина с бархатным голосом, спросил у служащей церковной лавки:
– У вас проповеди отца Игоря есть?
– Нет, – очень удивилась женщина.
Мужчина удивился не меньше:
– Как? Такие проповеди – и нет? Надо бы записать!
Батюшка действительно говорит удивительные проповеди, но чтобы их услышать, надо ехать в Рыбачье. Он ждет.
Галина Дигтяренко
?
