Возбранный воевода воинов духовных

Почитание Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского, основателя Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, издавна связано не только с его житием, подвигами и жертвенной помощью ближним, но и с его особым заступничеством за наше Отечество. Это заступничество зафиксировано различными рукописными, печатными и устными свидетельствами. Их количество, разнообразие по времени и содержанию не позволяют сомневаться в правомерности народной веры: для наших соотечественников факт помощи Преподобного в противостоянии врагу очевиден и бесспорен. Игумен земли Русской принимал активное деятельное участие в защите Родины от врага при своей жизни, по своей кончине и продолжает делать это сейчас.

К ХХ веку сформировалась устойчивая традиция почитания преподобного Сергия как покровителя русского воинства, как помощника в ратном деле. И в лаврских стенах в прошлом столетии под его святым покровом подвизались иноки, которые защищали Родину – в частности, в годы Великой Отечественной войны. Среди них такие известные подвижники, как Святейший Патриарх Пимен (Извеков), архиепископ Михей (Хархаров), выдающиеся старцы архимандриты Кирилл (Павлов), Тихон (Агриков; в схиме отец Пантелеимон), отец архимандрит Наум (Байбородин). Это известные старцы, но наряду с ними есть и мало кому известные имена. Подвиг этих монахов остался сокрытым от людских глаз.

Истории Троице-Сергиевой обители в годы Великой Отечественной войны посвящен ряд исследований, издавались труды на эту тему – например, в 2021 году вышло в свет издание «Троице-Сергиева Лавра и Великая Отечественная война»[i]. Но до настоящего времени не проводились какие-либо исследования и не собирались материалы по насельникам-фронтовикам – с поименным списком и описанием их жизни и подвигов. А ведь подвиг лаврских отцов, которые не только молитвенным, но и фронтовым служением приближали победу, не должен предаваться забвению. Приобретя на войне бесценный опыт деятельного служения ближним, истинного смирения и готовности «положить жизнь свою за други своя» (Ин. 15:13), фронтовая братия привнесла этот особый опыт в Сергиеву обитель и для многих стала примером терпения, кротости, молитвы и жертвенной любви.

 

Преподобный Сергий Радонежский на протяжении веков почитался как покровитель русского воинства. Его духовная сила и молитвенное заступничество не раз становились опорой для защитников Отечества в самые судьбоносные моменты истории. Перед Куликовской битвой в 1380 г. преподобный Сергий благословил благоверного князя Димитрия Донского на борьбу с Мамаем, предрек ему победу и дал в помощь двух иноков — Александра Пересвета и Андрея Ослябю. С XV века Троице-Сергиев монастырь стал главным объектом почитания московских правителей. Внук Димитрия Донского, Великий князь Василий II Темный, положил начало традиции богомолья у мощей преподобного перед военными походами. Царь Иван IV Грозный чтил Сергия как своего небесного заступника. Перед взятием Казани монарх трижды молился перед иконой преподобного, а после победы основал в Свияжске Сергиевскую церковь. В годы Смуты прп. Сергий являл многочисленные чудеса. Он трижды вдохновил Кузьму Минина на сбор ополчения, а во время героической осады Троицы монахи видели чудотворца, обходящего стены. В 1612 году ополчение Минина и Пожарского, получив благословение у мощей преподобного, освободило Москву, а святитель Арсений Элассонский удостоился явления святого в Кремле. С XVII века икона «Явление Богородицы преподобному Сергию» стала духовным щитом русской армии. Вера в его помощь освящала военные кампании, а молитвы к «игумену земли Русской» звучали в самых кровопролитных сражениях. К XX веку почитание преподобного Сергия в войсках стало незыблемым. Его иконы сопровождали солдат в походах, а в молитвах воины просили у него силы и защиты. Особую любовь к святому питали артиллеристы: с 1803 года главный храм этого рода войск в Санкт-Петербурге носил имя Радонежского чудотворца. День его памяти (25 сентября) стал для них профессиональным праздником, а московская Сергиевская церковь в Пушкарях (1662 г.) напоминала о неизменном заступничестве святого.

 

Говоря о лаврских фронтовиках, прежде всего, конечно, вспоминаются уже упомянутые подвижники ХХ столетия.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков) (1910-1990), священноархимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, был призван в армию в 1932 году – на два года, для несения срочной службы в Красной армии в одной из частей в Белоруссии. Тогда он уже был иеромонахом и накануне призыва арестовывался в ходе массовых арестов священнослужителей в Москве, проводившихся с целью ликвидации нелегальных монашеских общин. В 1934 году вернулся в Москву, стал служить в Богоявленском храме в Дорогомилово и управлять церковными хорами. Был повторно арестован по обвинению в нарушении закона об отделении Церкви от государства и осужден на три года лишения свободы. Отбывал срок в Дмитровлаге на строительстве канала Москва-Волга в городе Химки Московской области, а в 1937 году, после окончания срока, его подвергли высылке в город Андижан Узбекской ССР. В начале 1940 года срок высылки истек, и иеромонаху Пимену удалось поступить в Андижанский учительский институт на факультет русского языка и литературы. Одновременно он работал преподавателем русского языка в средней школе.

 

 

9 августа 1941 года ушел добровольцем на фронт. В 1942 году окончил Фрунзенское пехотное училище. Воевал в составе 702-го стрелкового полка на Южном и Степном фронтах. Весной 1943 года лейтенант С.М. Извеков был контужен, 30 сентября 1943 года в боях под Харьковом тяжело ранен, спасен санитарами и отправлен в московский госпиталь.

Выписавшись из госпиталя, стал заштатным клириком и проживал в Москве без прописки. В ноябре 1944 года был арестован в третий раз и осужден на десять лет лишения свободы. Наказание отбывал на комбинате «Воркута-уголь» за Северным полярным кругом. 18 сентября 1945 года был амнистирован. 20 марта 1946 года назначен настоятелем Благовещенского собора в Муроме. С августа 1946 года продолжил священнослужение в Одесской епархии в должности помощника благочинного монастырей епархии, преподавал в Одесской Духовной семинарии. Осенью 1949 года назначен наместником Успенского Псково-Печерского монастыря, в январе 1954 года архимандрит Пимен стал наместником Троице-Сергиевой Лавры. Его усилиями в Лавре были проведены большие реставрационные и строительные работы. С 1970 года до своей кончины 3 мая 1990 года он нес тяжелый крест первосвятительского служения.

 

 

Архиепископ Михей (Хархаров) (1921-2005), окончив среднюю школу, поступил в Ташкентский медицинский институт, где проучился один год, после чего был призван в армию и после нескольких месяцев подготовки в училище связи отправлен на фронт. В звании рядового он служил радиотелеграфистом в 963 отдельном батальоне связи 118 стрелкового корпуса. На фронт он уходил, имея намерение в будущем стать священником.

Среди личных вещей Александра Хархарова всегда находились Евангелие и молитвослов. Однажды на учениях, чтобы проползти дистанцию по-пластунски, он отложил вещмешок. А тут нагрянула проверка, и замполит книги обнаружил. Хархарова вызвали, допросили, но отнеслись снисходительно – книги вернули, взыскания он не получил.

 

 

Больше всего, по воспоминаниям самого владыки, он боялся убить человека. «Всегда молил Бога, ни в кого не попасть, не убить. Я ни в кого не стрелял, и в меня никто не попал. Бог отвел».

В период с сентября 1941 года по январь 1944 года боевые части 42-й армии, в состав которой входил батальон связи, где служил рядовой Хархаров, держали линию обороны на Пулковском рубеже, обеспечивая защиту Ленинграда – родного города владыки. В январе 1943 года армия участвовала в операции по прорыву блокады города. Рядовой Александр Хархаров был награжден медалью «За снятие блокады Ленинграда». В составе 963-го отдельного батальона связи он воевал в Эстонии, Чехословакии, дошел до столицы Германии и был награжден медалью «За взятие Берлина».

Во фронтовых воспоминаниях владыки сохранился рассказ о командире батальона, который, отправляясь на боевую операцию, всегда говорил со вздохом: «Ну, с Богом!» С Богом владыка в суровые и страшные военные будни совершал каждое дело. Довольно часто к нему обращались однополчане – за советом или просто чтобы излить душу. Уже тогда он был наделен даром смиренномудрия, утешения и рассуждения.

«Я благодарен Богу, что остался жив в этой страшной войне», – говорил впоследствии владыка Михей, вспоминая военные годы.

Демобилизовавшись из армии в 1946 году, Александр Хархаров приехал в Загорск к отцу архимандриту Гурию (Егорову), который был в это время наместником вновь открывшейся Троице-Сергиевой Лавры, и стал одним из первых ее послушников. После епископской хиротонии своего духовного отца уехал вместе с ним в Ташкентскую епархию и с августа 1946 года служил у него иподиаконом. Так начиналось святительское служение старца.

 

 

Выдающийся подвижник ХХ столетия архимандрит Кирилл (Павлов) (1919-2017) был призван в армию в 1938 году. Его направили служить на Дальний Восток в город Барабаш. В увольнении они с другом ходили на берег залива Петра Великого смотреть величественные приливы и отливы. Так было и в воскресный день 22 июня 1941 года: Иван Павлов с другом, находясь в увольнении, сидели на берегу залива и вдруг увидели, как люди забегали — туда-сюда, туда-сюда... Поднялись на набережную, слышат, как там кричат: «Война, война!» В октябре 1941 года Иван должен был демобилизоваться, но вместо этого он был отправлен на фронт. В боях в районе станции Бологое он получил первое ранение, последовала госпитализация. После выздоровления участвовал в боях за Воронеж, Тамбов, Липецк и Сталинград. В Сталинградской битве сержант Павлов принимал участие в составе 10-й механизированной бригады. О Сталинграде батюшка вспоминал, что это был «то ли ад, то ли печь огненная» … «На передовой сидели в окопах — слышна была немецкая речь. Кормили один раз в сутки: только ночью могла приехать полевая кухня. Страшный холод. Нас спасали трофейные немецкие одеяла. Началась артподготовка. Сколько было огня! От Сталинграда вообще ничего не осталось. Ни одного уцелевшего дома, все было в руинах. После окончания боев воцарилась мертвая тишина. …Мы несли посты и разбирали трупы — отделяли немцев от наших и хоронили в братских могилах. Тогда я нашел в развалинах одного дома Евангелие и стал его читать...»

 

 

Как видно, в этот момент Господь явил будущему старцу Свою милость, призвал к особому служению. Отец Кирилл рассказывал об этом так: «Был апрель, уже пригревало солнце. Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал я все листочки вместе — книга разбитая была. И оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда стал читать Евангелие, у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события. Такой мне бальзам на душу оно давало. Я шел с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое было воодушевление! Просто Господь был со мною рядом, и я ничего не боялся…» После окончания Сталинградской битвы сержанта Ивана Павлова представили к награде. Встал вопрос о вступлении в коммунистическую партию: герой не мог быть беспартийным. Еще до Сталинграда Иван Дмитриевич был кандидатом в члены партии, а теперь, после обретения Евангелия, отказался. Батюшка говорил, что долго его уговаривали с угрозами, потом разжаловали из сержанта в рядовые и отправили в штрафбат. Привели к командиру батальона, тот спросил: «За что?» Сопровождающие ответили: «Да он — верующий, в Бога верит, от партии отказался!» А командир сказал: «Забирайте его обратно, у нас самих таких много!» В то время формировалась 254-я танковая бригада, и рядового Ивана Павлова назначили в эту бригаду писарем.

 

 

К осени 1943 года его воинская часть оказалась в районе Павлограда Днепропетровской области. Военнослужащих по просьбе колхозников откомандировали помогать в уборке урожая: арбузов и других бахчевых. Батюшка вспоминал: «Вместо штрафбата на бахчи я попал». Там они пробыли около месяца, а затем их часть в составе 3-го Украинского фронта освобождала Румынию, Венгрию, Австрию. «Наш самоходный полк прошел Румынию, попал в Венгрию, — вспоминал отец Кирилл, — сильные бои были возле озера Балатон. Потеряли 20 самоходок, но мне с Евангелием было не страшно… Дошел до Австрии»[ii]. В 1944 году в Венгрии, в боях у озера Балатон, Иван Павлов получил второе ранение — в руку. Лечение проходил в Тамбове. Отец Кирилл вспоминал, как, находясь в Тамбове, в воскресный день он зашел в единственный открытый храм: «Собор весь был голый, одни стены… Народу — битком. Я был в военной форме, в шинели. Священник отец Иоанн, который стал впоследствии епископом Иннокентием Калининским[iii], такую проникновенную проповедь произнес, что все, сколько было в храме народа, навзрыд плакали. Это был сплошной вопль… Стоишь, и тебя захватывает невольно, настолько трогательные слова произносил священник». По словам старца, война была попущена Богом, чтобы призвать народ к покаянию, и когда люди снова обратились к вере, то произошел перелом в войне в нашу пользу. Возвращаться в часть нужно было через Москву. По пути батюшка заехал на один день к родителям в Маково.

Окончание войны Иван Павлов встретил в Австрии. Радость была великая, но весной 1945 года его еще не демобилизовали. Их часть отправили на Западную Украину охранять склады с боеприпасами и с провизией. По словам батюшки, там еще много наших солдатиков погибло. Бандеровцы по ночам подкрадывались и вырезали целые караулы. Демобилизовали батюшку только в октябре. После демобилизации он поехал поступать в Московскую Духовную семинарию, связал навсегда свою жизнь с Троице-Сергиевой обителью, став одним из выдающихся ее духовников.

 

 

Его друг и сокурсник, будущий старец архимандрит Тихон (в схиме – Пантелеимон; Агриков) (1916-2000), воевал рядовым, был шофером в танковых частях 1-го Украинского фронта. Перед отправкой на фронт его мама, Матрона Яковлевна, дала сыну маленькую иконочку Божией Матери «Казанская», с которой он не расставался всю войну. Отец Тихон рассказывал, что молитвами его мамы Матерь Божия его хранила. Так, однажды он вез на автомашине снаряды на передовую. Подъезжая к польскому городу Ченстохова, стал подниматься на своем грузовике по горной дороге. Когда достиг уже середины подъема, вдруг увидал, что шедшая впереди огромная, как вагон, машина, на которой был целый госпиталь — раненые и обслуживающий персонал, — скатывается обратно под гору и на полном ходу приближается к нему! Дорога была очень узкая, налево и направо — пропасти. Солдат не успел опомниться, как автомобиль налетел на его грузовик, перевернул, превратил в бесформенную кучу железа, но от удара потерял скорость и остановился на краю пропасти. Шофера изувеченной машины нашли невредимым. Только лицо было поцарапано разбитым стеклом. Все поражались: как он мог остаться живым и невредимым?! Да еще стал как бы «нечаянным» спасителем стольких людей. А дело было в том, что в кармане своей гимнастерки он хранил маленькую икону Казанской Божией Матери — материнское благословение.

В другой раз туманным утром он ехал с командиром на легковой машине с выключенными фарами (чтобы быть незаметными). Машина неслась полным ходом, вдруг — он скорее почувствовал, чем услышал, — какой-то голос стал говорить ему: «Сбавь ход, потише». Едет потихонечку, голос второй раз говорит: «Потише, дай самый тихий». Он дальше едет. Голос в третий раз: «Остановись!» Водитель невольно сбросил газ, затормозил и… замер от страха: в темноте перед самыми колесами зияла мрачная бездна, от которой кружилась голова. Огромный мост впереди был взорван, а внизу проступали слабые очертания разбившихся автомашин. Туда была и его дорога… Но в кармане гимнастерки лежала маленькая иконочка…

В мае 1946 года Василий демобилизовался и стал работать вдали от своей родной семьи на рыбзаводе города Астрахани, но проработал там недолго и в этом же году уехал поступать в Московскую Духовную семинарию.

 

 

Архимандрит Наум (Байбородин) (1927-2017) был призван в армию в октябре 1944 года. Он проходил срочную службу в авиатехнических частях: сначала в авиационной радиотехнической школе города Фрунзе, затем переведен в Ригу (Латвия), служил в воинских частях № 49722 (г. Калининград) и № 53972 (г. Шяуляй). Его часть обеспечивала взлет-посадку самолетов в правительственном коридоре. Впоследствии был награжден медалью «За победу над Германией» и медалью «30 лет Советской Армии». В ноябре 1952 года демобилизовался в звании старшего сержанта. По окончании службы перед демобилизацией Николай Байбородин был награжден памятной фотографией у знамени части, что являлось высокой наградой для военнослужащего. Вернувшись домой, Николай продолжил прерванное обучение, занимаясь в 1952–1953 годах в вечерней средней школе № 26 станции Пишпек (г. Фрунзе) Туркестано-Сибирской железной дороги Киргизской ССР. В том же году он поступил на физический факультет Киргизского государственного университета (сейчас – КГТУ им. И. Раззакова).

 

 

В 1957 году Николай Александрович поступил в Московскую Духовную семинарию, и в том же году был зачислен в братию обители послушником. В дальнейшем Господь благословил его на старческое служение, которое отец Наум совершал долгие годы, окормляя многих и многих верующих. На его долю выпало возрождать порушенные обители в 1990–2010-е годах.

Архимандрит Наум стал преданным и самоотверженным служителем Церкви, все свои силы отдававшим трудам во славу Божию. Поток народа к батюшке не иссякал: люди приезжали к нему со всех краев России и других стран, и отец Наум, не щадя себя, принимал их, преодолевая недуги и болезни. Его неустанное молитвенное делание и ревность к служению являлись высоким примером для монастырской братии.

 

 

Среди фронтовой братии были и схимники. Так, схиархимандрит Михаил (Балаев) (1924-2009) был призван на фронт в возрасте 18 лет. В марте 1943 года в составе одной из стрелковых частей 33-й армии он участвовал в боях за освобождение Вязьмы от немецко-фашистских захватчиков. В тех местах проходили наиболее ожесточенные бои, буквально каждая пядь земли была полита солдатской кровью. Несколько советских военных группировок оказались в так называемом «Вяземском котле» и попали под массированный огонь фашистской авиации и артиллерии. Историки полагают, что в «Вяземском котле» погибли и пропали без вести около миллиона человек. Попытка прорваться из кольца окружения была предпринята 14 октября 1941 года — в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Одной группе солдат, которой удалось вырваться, было видение Царицы Небесной.

Отец Михаил впоследствии вспоминал: «Когда определялись места прорыва, то точек было несколько: в районе деревни Мартюхи, где сейчас стоит скит монастыря, в районе деревни Доманово, еще – по реке Курьяновке, там, где строится монастырь, и под деревней Марково. Задача была рассеять внимание неприятеля и сделать так, чтобы хотя бы один из прорывов удался.

Прорывались одновременно. Солдат-сослуживец сказал, что, когда они выходили от села Богородицкое по реке Курьяновке, все видели, как над верхушками деревьев шла женщина в длинном платье и жестом руки приглашала за собой, вела и указывала путь. Те, кто видели это явление, поняли, что это не кто иная, как Божия Матерь, так как недалеко была церковь в честь ее иконы “Одигитрия”.

 

На смоленщине, в лесах под Вязьмой, где в 1941 году развернулась одна из самых трагических битв Великой Отечественной войны, сегодня стоит Спасо-Богородицкий Одигитриевский монастырь. Он был основан в память о советских солдатах и офицерах, погибших в «Вяземском котле» — здесь в окружение попали пять наших армий, и лишь немногим удалось вырваться. 

С этим местом связана удивительная история. В октябре 1941 года, во время прорыва из окружения, солдаты увидели женщину в темной накидке с младенцем на руках. Она вела их через болото к реке Курьяновке, и, следуя за ней, бойцы неожиданно вышли из-под вражеского огня. Позже они поняли: это была сама Богородица.

Схиархимандрит Михаил (Балаев), воевавший под Вязьмой, задумал икону «Одигитрия Вяземская Ратная», на которой Божия Матерь изображена с Божественным Младенцем, а под Ней — реки: земная и небесная, уносящая души погибших воинов. Это один из первых образов, где красноармейцы представлены как мученики, отдавшие жизни за Родину.

Монастырь, основанный в 2014 году, стал местом молитвы и памяти. Здесь поминают десятки тысяч павших солдат, устанавливают поклонные кресты на местах сражений и совершают отпевания найденных поисковиками солдат. А икона «Вяземская Ратная», почитаемая сегодня как святыня, напоминает нам о том, что даже в самые страшные времена Небесная Заступница не оставляет тех, кто сражается за правое дело.

 

Шли мы через Сычевку на Вязьму. Весна 1943 года, грязно, болота. Очень тяжело было. Передвигались практически все время пешком. Когда приблизились к Вязьме, нужно было форсировать реку. Было это 12 марта. Над рекой на горе стоял большой собор. Там укрепился немецкий пулеметчик. Несколько атак захлебнулось. Подошла наша очередь, идти по тонкому покрытому водой льду. Я внутренне сказал себе тогда, что, если останусь жив, — уйду в монастырь. Наша рота пошла в атаку. Перебежал через реку. Лег в окоп. Посмотрел по сторонам. До берега добежало лишь двое из ста. Так Господь меня спас».

Виктор Балаев был ранен в этом бою. Он очнулся только в госпитале через несколько дней.

Спустя десятилетия, когда отец Михаил узнал, что под Вязьмой планируется создание женского монастыря в память о воинах, павших за Отечество, он рассказал историю о явлении Пресвятой Богородицы в 1941 году и благословил написать образ с условным названием «Вяземская-Ратная». Икона создана в мастерской Валерия и Наталии Колтовых, в Твери. 22 февраля 2014 года, во время заупокойного богослужения мясопустной родительской субботы, в Иоанно-Предтеченском соборе города Зарайска написанная к тому времени икона Божией Матери, именуемая «Одигитрия Вяземская-Ратная», была освящена.

 

 

Домой Виктор Балаев вернулся в 1947 году в звании старшего сержанта. Через несколько лет по окончании войны Виктор Федорович Балаев сдержал данный им Богу обет. 12 июня 1959 года он был принят послушником в Троице-Сергиеву Лавру. А на следующий год подал прошение на имя наместника Лавры архимандрита Пимена (Извекова), будущего Патриарха Московского и всея Руси, о пострижении в монашество.

 

 

Схиигумена Селафиила (Мигачева) (1898-1992), а тогда просто Даниила Никитича, Великая Отечественная война застала в Ставропольском крае. Там он работал на подвозе провизии на фронт. Однажды с ним произошел такой случай: немецкий офицер приставил к нему автомат и хотел застрелить. Тут Даниил стал горячо молиться Богу. Немец очень удивился, увидев, что русский солдат верит в Бога и молится, и не стал его убивать. А однажды вражеский снаряд угодил прямо в лошадь подводы Мигачева. Его самого, тяжело раненного в голову, сбросило в кювет. Три года пролежал Даниил в госпитале, затем был оформлен пенсионером по инвалидности.

 

 

Также фронтовиком был иеросхимонах Моисей (Боголюбов) (1915-1992) – видный русский ученый, доктор технических наук, выдающийся специалист по теории нелинейных цепей. С началом Великой Отечественной войны Валентин Евгеньевич Боголюбов сразу же, как и все его коллеги, хотел идти в ополчение, но за послушание маме дождался призыва в регулярную армию. Был направлен в пулеметную школу, во время налета немецкой авиации получил сильную контузию, оказался в госпитале и вскоре демобилизовался, чтобы продолжить занятия наукой. Впоследствии он узнал, что практически все ополчение, куда он хотел идти, полегло под Москвой...

 

 

Примечательна фронтовая история игумена Сильвестра (Ворова) (1924-2007). До призыва в армию в мае 1944 года он работал мастером школы фабрично-заводского обучения в Караганде, приближая победу нелегким тыловым подвигом. С 31 мая 1944 года по июнь 1946 года Сергей Воров – командир минометного расчета 340-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии. Казалось бы, всего один год на фронте – а за этот год им был проявлен настоящий героизм, свидетельством которого являются наградные документы с описанием ратных подвигов[iv]. Отец Сильвестр был награжден Орденом Отечественной войны II степени, двумя медалями «За отвагу», медалью «За боевые заслуги». За время 40-летнего пребывания в обители преподобного Сергия он единственный раз выезжал из монастыря на лечение в 2002 году.

 

 

И это далеко не полный перечень имен лаврских фронтовиков. Поиски и сбор материала продолжаются, и мы будем признательны за любые новые сведения, которые помогут пролить свет на малоизученную сторону служения иноков обители преподобного Сергия ХХ века.

Упокой, Господи, души усопших рабов Твоих – иноков Троице-Сергиевой обители, на поле брани и на иноческом поприще подвизавшихся, прости им вся согрешения вольная же и невольная и даруй им Царствие Небесное.

 

Иеромонах Пафнутий (Фокин)

 

Первая иллюстрация – братия Троице-Сергиевой Лавры в 1946-1953 гг. В центре архимандрит Иоанн (Разумов) (1898-1990), будущий епископ Костромской, будущий митрополит Псковский.