“И так [Минин] собрал полки многие и военачальника, искусного в битвах, князя Дмитрия Михайловича Пожарского уговорил стать над всеми. Сам же никогда не отлучался, словно древний Гедеон, возбуждая сердца всех против врагов. И так со многими воинами ...

“И так [Минин] собрал полки многие и военачальника, искусного в битвах, князя Дмитрия Михайловича Пожарского уговорил стать над всеми. Сам же никогда не отлучался, словно древний Гедеон, возбуждая сердца всех против врагов. И так со многими воинами подступили к стенам Москвы и благим добронравием своим, словно ласковыми лучами солнечного света, военачальников собрал и всех храбрецов войска благочестивого воедино совокупил. И так, по промыслу Создателя, могуществом всесильной и непобедимой его десницы и под предводительством его разогнаны были темные тучи столь великих бед, на нас обрушившихся: подступили тогда с изготовленным на битву оружием к стенам города и снова взяли воины русские Москву в году 7121-м (1613), октября в 24 день (6 ноября по н.ст.), на память святого мученика Арефы. Потом и крепкую Кремлевскую крепость захватили, и многих польских и литовских людей побили...”
Промыслительным образом точка в оккупации поляками Москвы была поставлена в день памяти святых мученика Арефы и царя Елизвоя (Калеб, правитель древней Эфиопии). Если бы русские люди лучше знали их житие и сделали из него правильные выводы, то могли бы избежать многих бед и скорбей. Ибо так же как жители города Неграна (ныне Наджран в Саудовской Аравии) послушали льстивые и лукавые речи безбожного Дунаана (Зу Нувас Юсуф Асар Ясар, иудейский правитель Химьяритского царства), и сами открыли ворота своему мучителю, так и москвичи сначала торжественно встретили самозванца и богоотступника Лжедмитрия, а затем бояре тайно впустили в Кремль поляков, результатом чего стало полное разорение Москвы и гибель тысяч православных людей, страдания таких же, как св. Арефа, новых мучеников – патриарха Ермогена и многих иных.
Но Господь воздвиг нового Елизвоя – князя Пожарского, который избавил Россию от нашествия иноплеменников. Ревность Дмитрия Михайловича о заповедях Божиих была так велика, что даже к интервентам, которые принесли столько несчастия народу, но сложили оружие и сдались на волю победителя, он, в отличие от Трубецкого, проявлял милосердие и великодушие.
“Литовские же люди, видя свое изнеможение и голод великий, град Кремль сдавать начали и начали уговариваться о том, чтобы их не перебили, полковникам же и ротмистрам и шляхте чтобы идти в полк к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, а к Трубецкому отнюдь не захотели идти в полк... Князь Дмитрий Михайлович принял их с честью и воздал им честь великую. Наутро же полковник Струс с товарищами Кремль город сдали. И Струса взяли в полк к князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому со всем полком его. Казаки же весь полк его перебили, немногие остались. Полк Будилы взяли в полк князя Дмитрия Михайловича Пожарского, и их послали по городам, ни одного не убили и не ограбили из них. Сидение же было [их] в Москве таким жестоким, что не только собак и кошек ели, но и русских людей убивали. И не только русских людей убивали и ели, но и сами друг друга убивали и ели”.
“И тако очистил бог дом пречистые Богородицы вселенской и всех московских чюдотворцов от безбожные литвы”
Пленных поляков разместили в Ярославле, Балахне, Нижнем Новгороде и других верхневолжских городах. По условиям Деулинского перемирия в 1619 году последовал обмен пленными. Полковники Струсь и Будзила поехали в Польшу, в Россию вернулся отец царя Михаила Федоровича, будущий патриарх Филарет Никитич.

Продолжение следует.