На дворе — конец 80-х годов прошедшего столетия и, как впоследствии оказалось, конец богоборчества в нашем государстве.
Яркими лучами, предзнаменовавшими окончание эры государственного атеизма и наступление свободы веры народа нашего в Бога — Создателя мира и его Спасителя — стали два события в 1988 году. Оба они были связаны со знаменательным юбилеем в жизни нашей страны — 1000-летием Крещения Руси. Это были: первое, после революции, издание Священного Писания и появление еще одного голоса нашей Церкви — Её богослужебного пения — на грампластинках.
И если Священное Писание, распространяясь вне Церкви, было доступно — приобрести его можно было через руки государственных исполкомов, которые теперь именуются администрациями, — то богослужебное пение в свой дом из храма можно было привезти только в виде грампластинок.
По признанию самой фирмы «Мелодия», потрудившейся записать и воспроизвести на пластинках живое хоровое пение православного тысячелетия страны, выпуск пластинок «К 1000-летию Крещения Руси» имел в стране большой резонанс. Как писали современники этого события, это было издание «антологии русской духовной музыки, впервые после долгих десятилетий вернувшейся в музыкальную жизнь нашей страны»i.
Оказалось, что то чудесное издание было лучом и тропинкой для нашего народа к возвращению домой, в то лучшее, о чем истосковался народ — к Богу и России, которая жива только Им.
В то время не было компьютерных технологий для правки музыкального исполнения, поэтому, при прослушивании записи, мы слышим по-настоящему живое пение из монастырей, семинарий и храмов. И именно такое — без дублей, на одном дыхании благоговения и веры — слышимое нами исполнение всего богатства духа церковного влечёт тебя к паломничеству в эти монастыри и храмы, к тем людям, откуда единство их с Богом и его святыми дышит на тебя через пение приглашением присоединиться к глубине и высоте благодатной святости.
Из всех изданных хоров, самое сильное впечатление произвело на меня благоговейное пение хора Свято-Троицкой Сергиевой лавры под управлением незабвенного архимандрита Матфея (альбом под названием «Песнь всяку духовную принесем Богородице»), сводный хор Ленинградских духовных семинарии и академии и их регентской школы под управлением иеромонаха Ионафана и диакона Павла Елецких (альбом «Радуйся, земли Российския Заступниче», посвященный святому благоверному князю Александру Невскому, в лавре которого и создано было это сокровище собрания верующей и так живо, бесстрашно для того времени, поющей верующей молодежи ), хор под управлением Николая Матвеева (альбом «Святая Русь») и братский хор Свято-Успенской Почаевской лавры («Восхвалю имя Бога моего с песнию»).
Хор лавры и духовных школ прп. Сергия пел как собрание Ангелов: большое собрание с полной палитрой прекрасных голосов поют «едиными устами и единым сердцем» гимны не партии и Ленину, не про бродягу из «диких степей Забайкалья», не про «Красную армию всех сильней», а гимны Господу сил, Взбранной Воеводе победительной Богородице, и нашему преподобному Сергию с недосягаемой для мирского пения духовной высоты, с неслыханной для советской страны силой внутренней убежденности — верой в Того и то, за что могли бы власти и наказать, а прежде и убить. Сила веры, смелости моих сограждан и соплеменников в этом пении, дошедшем ко мне «тихими тропами», вдохновляла слушающих прежде не ведомым желанием истинной новой жизни. И эти поющие вместе отважные люди здесь, в моей стране, не за закрытыми, но скрываемыми властями дверями были, и слышались более свободными, нежели весь Советский Союз. Поразительно. И где же они живут, где все эти монахи, семинаристы, отцы-батюшки?
Лавра преподобного Сергия в тогдашнем Загорске — родник живой христовой воды, растекающийся маленькими незаметными ручейками истинных свободы и света, о которых так, порой неведомо для себя, истосковалась душа потомков созидателей Святой Руси. Где же вы такие прекрасные, с таким небесным пением сильные люди Господа Бога и моего народа, как мне встретиться с вами, как стать очевидцем вас — светоносного чуда Божьего в заплесневевшей тьмою «стране победившего материализма»?
Лавра! Преподобный Сергий! Духовные школы! Улей духовный мед целебный России и мне носящий!
Еду к тебе, на твой голос, зовущий меня выйти из сени смертной.
Желание, как известно, не всегда друг возможностей. И не занятость, не тысячи километров встают преградой над его исполнением, а любовь да смирение, которыми ты нищ да голоден. Но зрят на нас и Сам Господь Бог и «алчущих Питательница», и преподобный Сергий — пастырь добрый…
О желании моём быть у преподобного Сергия никому, конечно, и сказать не мог.
Слава Богу, что у нашей матушки Татьяны было большое церковное сердце с блистательным талантом регента церковного хора, и именно она была моим первым апостолом в мир церковного пения. Пластинки тогда стоили дорого, издание «К 1000-летию Крещения Руси» было, пожалуй, самым дорогим и драгоценным. Настоящий церковный регент не мог не истратить земное для Небесного, и потому у матушки Татьяны было в приобретении все собрание изданного Церковью Её пения. Матушка дала мне пластинки, и, выбрав из них все то, что моей душе казалось исполненным самым церковным исполнением, я переписал на самую большую бобину магнитофонной ленты. Теперь и я стал «богач». Те святые, из обителей которых их люди пели нам святые песни покаяния и гимнов, были по плоти от меня далеко, а слушая их пение, мы духовно становились все ближе.
И вот вдруг, после службы, подходит ко мне певчая нашего храма, и снова – Татьяна, и предлагает мне составить ей компанию паломничать к преподобному Сергию! Я и не предполагал, что, когда твое сердце откликается и соединяется с пением учеников преподобного, ты становишься под любовное внимание святого. Святой Сергий позвал меня к себе через чуткую к его заботе о нас Татьяну, спаси ее, Боже!
Тогда не было интернета, о Лавре до Церкви я слышал лишь один раз, как будто о каком-то тайном объекте страны. Единственное мое представление о ней — голос Духа в ее пении и чувство обретения потерянных родственников.
И вот он — град Святой Троицы, построенный благословенным Сергием чудотворцем и игуменом всея Руси! Снаружи стен его — слякотное государство непрестанных обещаний рая на Земле, а внутри — другая страна, предместье истинного Рая, моя настоящая (!) страна с ее древними победными стенами монашеского кремля и святыми храмами, полными прежде невиданной красоты церковного убранства разных веков. Но самое главное — ощущения, ярче прежнего, Царства Небесного и встреча тех, о ком — «поющем и вопиющем» — читал на той самой пластинке «Песнь всяку духовную принесем Богородице». Преподобный Сергий! Как я благодарен тебе, ведь не я тебя нашел, а ты меня к себе и своим привел, дав восчувствовать Царство Небесное в твоих мощах, твоих черноризцах благоухание веры и братства, во всем, в чем дал ты мне быть очевидцем непрекращающегося «Азъ с вами есмь до скончания века».
Слышать с пластинки и через динамики пение Лавры — совсем не то, как если слышишь то же без них, по истине, «вживую». Это получается такая же разница, как и в том, чтобы смотреть на портрет человека и видеть перед собою его самого.
И я уже сам своими глазами видел и ушами слышал, и сердцем напитывался трудами веры и любви к Богу тех, кто пел, организовывал, делал, покупал в грамзаписи, другим щедро передавал на пластинках «К 1000-летию Крещения Руси» пение народа Бога живого, вéдомого.
Неведомые мне отцы, братья и сестры, стали для меня проводниками и семьей возвращения меня и мой страны с чужбины плена вавилонского домой, в Святую Русь, голос которой, будто всё же не лопнувший Царь-колокол, — нежный Отеческий глас позвал меня Домой.
Они и не ведают, наверное, сколько апостольства Христова свершили их пение и труды любви ко Господу, записанные от прежних веков для нас в исполненных ими святых песнопениях.
После и лавры — Почаевская, Александро-Невская, Киево-Печерская, — Данилов и Оптин монастыри той же песенной дорожкой брали меня в свои святые паломнические объятия.
Теперь у нас богатства пения духовного много. Но по-прежнему, те записи «К 1000-летию Святой Руси» поющих сердец, не сдавшихся в плен слякотному Ваалу, для нынешних регентов, отцов и всех хотящих живого, а не его имитации, остаются мерилом настоящего, зовущего к Богу, как друг зовет к себе друга, пением Церковным, к поклонению и на месте слышания через динамики, и на месте их искреннего исполнения.
Прошло с той поры много лет и много изменилось в стране. При затяжной уже войне за Святую Русь и потерь много, и побед немало.
Те пластинки с пением Христовой Руси сегодня дали плоды духовные: теперь свобода пения божественного и вне стен монастырей и храмов. И, сравнивая с тем тогдашним пением наше нынешнее, мы можем еще более заботиться об ответственности за духовное качество нынешнего. Во время празднования 1000-летия Крещения Руси храмы были наполнены людьми старшего поколения, рожденными еще до революции, с сердцем, хлебнувшим много горя, очищенным слезами любви и покаяния и просвещенным Светом Христовым. И пение их и их детей — плода красного сеяния — в тех хорах, явило Русь древнюю, но не старую. Зазвучала древность силою молодых голосов, возросших на сердцах христовых победителей смерти. Это было пение сердец богатых чувством веры и верности той Церкви, которую не одолели врата ада.
Не прекращаются боголюбивыми отцами, братьями и сестрами старания, дабы лампада пения Христовой веры нашего народа не угасала. В стране нашей прошли так называемые церковные фестивали духовного пения (или, по-нашему, певческие соборы). В 1988 году и даже в начале 90-х такого представить было невозможно!
Поёт Русь духовное уже не только в храмах, но и в светских клубах. И иногда пение там впечатляет своим благоговением почти как 40 лет назад с церковных пластинок. Чувствуется снова то нарождающееся теперь обновление, какое мы почувствовали, когда увидели прежде немыслимое — пластинки с церковным пением в атеистическом государстве, в котором Воскресший Христос был объявлен выдумкой, хотя от Рождества этой “выдумки” не перестали считать годы Его эры, переименовав ее в “нашу эру”.
Отрадно, что тогдашний ручеек с грампластинок становится все более полноводной рекою в глубоком русле души моего народа.
В Москве паломничествуя, обрел храм великомученицы Ирины, ктитором которого был некогда сам Государь, а теперь — под особым попечительством святейшего патриарха, с частыми богослужениями архиепископа Витебского Димитрия, от служб которого с уникальным его хором и отцов собора ты будто возвращаешься в тот самый 1988 год, когда вдруг голос святой Руси запел непрекращающейся радостью посреди вавилонского лета Пасху Христову.
Да живет Россия нынешняя сердечным певческим гласом веры в семьях наших, храмах, обителях иноков и на стогнах наших святых встреч.
Мария Скакункова
записала рассказ своего отца – иерея Николая Скакункова
i https://melody.su/melody/history/
